Полумрак

Длинные тени накрыли улицы, а свет фонарей падал на памятники и скамейки, от этого все казалось искаженным, неправильным. Даже высокие дубы казались угрожающими, с длинными, протянутыми ко мне руками, которые пытались достать меня, когда я проходила под ними, они больше были похожи на нитевидные волосы ведьмы, чем на один из символов Саванны. Мир вокруг меня казался неясным и смещенным, словно я держала ракушку около уха. Я стряхнула с себя эти ощущения настолько, насколько смогла, поспешила за Проповедником.

Весь путь до улицы Тэйлор мы прошли без остановок и в полной тишине, там старый Галла повернул направо. Когда мы достигли Монтери-Сквер, он пересек улицу и остановился на углу около большого исторического трехэтажного здания из белого кирпича. Черные балконы из кованого железа на вторых и третьих этажах выходили в сторону квартала. Дом был укрыт громадными, покрытыми мхом дубами, типичными для района. На парадных воротах висела медная табличка, на которой было написано Дом Дюпре, 1851. Определенно — Дом Дюпре. Когда я росла, то видела его сотню раз. Я никогда ничего не знала о нем или о его обитателях, не считая того, что они были богатыми, радикальными интервентами, поэтому я не понимаю, почему или как они могут помочь моему брату.

У Проповедника, тем не менее, были связи, и я доверяла всему — и я имею в виду абсолютно всему — тому, что он считал необходимым. Возможно, Дюпре занимались той же темной африканской магией? Черт, я надеялась на это.

Проповедник словно прочел мои мысли, он остановился на ступени впереди меня и повернулся. Снаружи было достаточно темно, поэтому все, что я могла разглядеть – это белки его глаз, серебряные волосы на фоне эбеновой (тёмной) кожи, но я знала, даже не смотря на темноту, что он внимательно меня изучал. Он всегда так делал.

— Ты пила свой чай этим утром, да? — спросил он

Меня ошеломил этот странный вопрос, но я ответила:

— Да, Сэр.

— Ты же не пропускала ни одного утра с тех пор, как я уехал, ведь так?

Я знала, что вопросы сейчас задавать не следует. Когда Проповедник был предельно серьезен по поводу чего-то, он никогда не валял дурака, а именно сейчас он был серьезен — и не важно, насколько странным казался вопрос.

— Нет, сэр, я никогда не пропускаю ни одного утра. Никогда.

Тем не менее, внутри себя я кричала. Нафиг тебе это нужно знать? Я благоразумно держала комментарий при себе.

— Я знаю тебя, девочка, — мягко говорил Проповедник, — и тебя убивает то, что приходится держать этот красивый рот на замке. Тебе хочется знать, что же мы тут делаем, и как эти люди могут помочь твоему брату — я знаю. Ты хочешь знать, почему твой брат изменился, и как он выпрыгнул и удрал. Но сейчас я тебе вот что скажу — не надо тут трепать языком, даже если очень захочется. Держи рот на замке и не делай много движений, и во имя всего святого не бей никого, если они дотронутся до тебя. Что ты тут увидишь и услышишь? Сразу же это не уложится в твоей голове и сердце, и я прошу тебя просто принять это. — Он положил мне на плечо свою руку, и она была сильной и теплой.

— Обещаешь мне это, Райли По?

Если до этого момента я не была потрясена, то теперь была. Не думаю, что я когда-либо в своей жизни слышала, чтобы мой сводный дедушка говорил столько много слов во время одного разговора. Но Проповедник сделал бы всё для меня и Сета, и всё ради чего это затевалось — Сет.

— Да, сэр, — тихо ответила я.

Сам факт того, что Проповедник предупредил меня, что кто-то может дотронуться до меня, немедленно обострил мою бдительность. Он знал, что у меня был пунктик по поводу людей — незнакомцев — дотрагивающихся до меня. У меня были рефлексы, которые я не в силах изменить. Кроме того. С чего бы кому-то в доме Дюпре дотрагиваться до меня? Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я обещаю, — ответила я, и, черт возьми, надеялась, что смогу сдержать своё обещание.

Проповедник кивнул и повернулся к двери. Ему не надо было стучать или звонить в звонок. В тот момент, когда я шагнула на освещённую веранду вслед за ним, двойные двери из дуба и меди открылись, и на пороге появился старик в сшитом на заказ сером костюме. Высокий и жилистый, с коротко остриженными седыми волосами, он взглянул на меня, а затем обратился к Проповеднику.

— Они ожидают Вас в кабинете, мсье, — сказал он с сильным французским акцентом.

Не сказав ни слова, старик осмотрел моих драконов, ангельские крылья и костюм: тонкую короткую юбку с цветочным рисунком, разорванную белую рубашку, чёрные кожаные ботинки и широкий чёрный вельветовый воротник.

— Сюда, — сказал он, склонив голову.

Он прошёл через фойе, затем повернул в последнюю комнату на первом этаже. Мы проследовали за ним. Мои каблуки громко цокали по паркетному полу, нарушая тишину этого дома.