Полундра! (СИ)

Молодые люди, бойцы, их командиры, девушки осознавали, кем они были в этом мире. Скривилась девушка, тяжело вздохнула врач, передернуло каплея… Не вышедшие из боя люди пытались воспринять память себя местных и в большинстве случаев этого делать не хотели. Вот горько расплакалась юная воспитанница, и к ней сразу же метнулась хирург.

— Не хочу-у-у-у такой быть! — прорыдала та, которой предстояло сталь Джинни.

— Не плачь, маленькая, мы все решим, — ласково успокаивала ее врач.

— Мама, ты теперь Луна, да? — поинтересовалась воспитанница.

— Да, маленькая, — кивнула хирург. — Но для тебя ничего не изменилось, ты все равно любимая девочка.

— Тогда я с тобой буду, — пообещала долженствующая стать рыженькой девочка.

Открытия были так себе, ибо вызывали чаще всего именно отвращение. Товарищ дважды герой изображал ночную птицу в знойный полдень, желая дать себе по голове, ибо считал себя тупым, как бревно, его любимая выглядела не лучше, но стоило отойти первой реакции, и она задумалась.

— Милый, — обратилась девушка к мужу, — но так не бывает. Не знаю, как там у тебя, но девочка Гермиона выглядит жестко запрограммированной, а ведь даже у нас…

— Ну ты специалист, тебе виднее, — хмыкнул парень, пытаясь понять детали памяти.

Объяснения Смерти о том, что они уже были этими самыми личностями и только потому их можно вселить, прошли мимо ушей: военные люди с трудом принимали свою нынешнюю память. Приключения, конечно, были помягче, чем во снах — третий курс ни у кого из памяти не выпал, но того же героя очень интересовал абсолютно нецензурный вопрос. Он его, конечно высказал, но…

— Так, товарищи, — обратил на себя внимание капитан-лейтенант, готовившийся стать рыжим. — Сейчас быстро знакомимся и переходим на новые имена, а то засыплемся. Вон НКВД не даст соврать.

— Он прав, — кивнул партизан. — Эй, Смерть! Дай выпить!

Невилл, знающий себя капитаном третьего ранга, никак не мог представить себя тряпкой. Чуть попроще было Кэти, хотя по Аленушке она скучала. Товарищи ветераны принялись знакомиться и пытаться запомнить свои нынешние имена, что было не очень просто, особенно Гермионе. Девушка считала, что родители ее явно не любят, и исходила именно из этой предпосылки. Потому что такое имя…

— Ничего для нас не изменилось, — заметил ее муж. — Надо будет выяснить, как там браки заключаются, кстати. Но вот так — ничего не изменилось. Все так же вокруг фрицы, хоть и англичане.

— Да, те еще твари, — вздохнула Викки, у которой очень плохо укладывались в голове детали воспитания девочки.

— Ты со мной пойдешь, — сообщил ей Колин. — А то я твоих, боюсь, просто закопаю.

— Джинни, ничего не бойся, — наставлял воспитанницу Рон. — Держишься рядом со мной, а там и к Луне уйдем.

— Хорошо, — кивнула Джинни, почувствовав уверенность. Она была среди своих.

Рону еще предстояло объяснить ребятам, что командовать лучше ему, как знающему специфику, ибо Невилл при большем звании опыта не имел, а Гарри вообще рассматривал землю исключительно сверху. Именно поэтому следовало защитить медицину, обзавестись оружием и подумать о том, как именно действовать дальше.

***

— Товарищи, — вперед выступил Невилл, как старший по званию. — В первую очередь следует определиться с командирами. Работать предстоит на земле, в тылу врага.

— Я в командиры не гожусь, — заметил партизан. — Меня другому учили.

— Не надо морочить себе голову, — высказалась Гермиона. — У нас сорок человек из морской пехоты, они умеют работать и на земле, поэтому все будет просто — командует Рон, медицину формируем в санбат, меня и кого не жалко — в особисты. Возражения?

— Нет возражений, — вздохнула Кэти. — Даже эскадрилья маленькая есть.

— Тогда командуй, — кивнул Рону Невилл, легко улыбнувшись, как будто увидел что-то забавное.

Рон, уже обдумавший детали, довольно споро разбил подразделение. Отделенные у краснофлотцев и так уже были, так что тут проблемы не было. Невилл стал начальников штаба, Гермиона — по специальности, а Гарри отдали авиацию. Санбат организовался сам, Джинни только счастливо улыбнулась маме Луне, совершенно не желая принимать рыжую себя. Командиром санбата стала, конечно же, хирург, как более знающий и умелый специалист.

— В поезде собираемся по группам, на вокзале идем спокойно, связываемся совами, — отдал распоряжения командир. — Симус, постарайся родителей не убить.

— Командир, мы не советские уже? — тихо поинтересовался кто-то из краснофлотцев.

— Мы советские! — убежденно ответил Рон. — Присягу мы давали раз и навсегда, но ты ведь о другом?

— Рот Фронт! — поднял кулак Невилл.

— Рот Фронт! — ответили ему остальные.

— А хорошая мысль, — улыбнулся командир. — Пусть так и будет. Пусть боятся, фрицы поганые!

С этим утверждением согласны были совершенно все. Наступала новая жизнь, и хоть история не была такой жестокой, как в прошлый раз, но товарищи бойцы и командиры уже все о фрицах знали, да и о британских магах тоже. Очень тяжело они переносили тех, легко проведя параллель между понятием «грязнокровка» и «унтерменш».

— Командир, а оружие? — поинтересовался Симус. — И взрывчатку бы еще.