Полуночная буря

Рия сползла со стула. Ей внезапно стало жутко холодно, и она укуталась в накидку Аргона. Она прокручивала в голове прочитанное. Книги не врут. Их писали для того, чтобы предупредить. Они не пускают пыль в глаза, а позволяют открыто взглянуть на происходящее. И тот, кто писал про Лаохесана, свято верил в слова, выводимые черным пером. Он действительно считал, что огненный всадник возродится, если брат убьет брата.

Алман убил Вигмана.

Рия замерла перед стеллажом и прикоснулась к нему ладошкой. Сколько уже прошло времени? Месяц? Два? Как долго Лаохесан набирается сил? А если… если жрицы решили запутать Аргона и его спутников? Они ведь не назвали имени потерянного сына и не сказали, из какого он рода. Что если потерянный наследник так и не будет найден? Возможно, у него есть глаза и уши. Возможно, он жив и умеет держать меч. Но если он не подозревает о том, что ему предстоит сразиться с Лаохесаном, какой от него прок?

Рия подняла взгляд на книги. Нельзя рассчитывать только на силу стихий. Как бы могущественны ни были люди Калахара, их способности – ничто в сравнении с силой друидов, пусть даже в них никто не верил и рассказы о них считались легендами. Рия знала, что первые люди откуда-то произошли. Она не верила рассказам о животных и других, иноземных цивилизациях. Она действительно была уверена, что человека создал друид. А раз он его создал, он же может его и уничтожить.

Девочка пробежалась взглядом по корешкам книг в поисках самой важной. Она слышала, как Аргон и Ксеон что-то обсуждают, но разве это имело значение? Они полагались лишь на свои силы, а Рие подумалось, что стоило прибегнуть к силе извне. Армия теней – разве это Каменные Сердца Вудстоуна или воры Дамнума? Нет. Людям требовалась помощь.

Улыбнувшись, она стащила с полки черный фолиант с выгравированными и потертыми позолоченными буквами – «Книга стихий». Юноши не обращали на нее внимания, и Рия, сев на пол, положила книгу на колени и раскрыла ее на первой странице, где были изображены четыре первых человека.

Четыре самых сильных, прекрасных, свободолюбивых и умных создания Калахара.

Ундина – черноволосая высокая дама с глазами цвета океанских просторов и в платье из рыбьей чешуи. Она была изображена со змеей, обвивающей ее руку от запястья до плеча.

Саламандр – широкоплечий мужчина с бронзовой кожей и красными волосами. Руки у него поблескивали от искр, а в глазах плясало рыжее пламя.

Сильф – худощавый паренек со светлыми волосами. Древние летописцы описывали его как человека с крыльями. Однако на самом деле крыльев у него не было, разве что крылья белой птицы, сидящей на его плече.

Дворфман – Первый Человек, созданный друидами. Гордый и высокомерный молодой мужчина с кривой ухмылкой. Корона прочно сидела на черной шевелюре. Он стоял уперев руки в бока, и одинаково сверкали золотом его доспехи и хитрые глаза.

Четыре человека, с которых началась история Калахара.

Ундина создала водопады и реки, Саламандр превратил в пустыню север страны. Сильф поднял к небу тысячи скал, а Дворфман построил самые величественные замки из камня и дерева.

– Что там у тебя? – Аргон появился рядом так неожиданно, что Рия резко захлопнула книгу и прижала ее к груди. Она посмотрела на юношу, и тот нахмурился. – Все в порядке?

Рия нерешительно кивнула. Она похлопала пальцами по надписи на фолианте и протянула его Аргону. Он должен прочитать о силе друидов, чтобы брать это в расчет при принятии решений.

– Там написано что-то важное?

Рия опять кивнула.

– Ты… – Аргон вздохнул. – Ты можешь говорить, слышишь? Мы понимаем, что тебе сложно, но твоя сестра не обидится, если ты попытаешься жить дальше.

– Хотя бы назови свое имя, – вмешался Ксеон, лениво листая книгу с позеленевшими от старости страницами. – Земля не содрогнется, если ты скажешь, как тебя зовут.

– Знаешь, я ведь могу найти стеллаж с книгами об Эридане, и там, конечно, окажется карта с генеалогическим древом Полуночных. Так что…

Рия лишь вскинула подбородок. «Ну и ищи», – подумала она.

– Да уж, – усмехнулся Аргон и взлохматил ее черные волосы, – бросать тебе вызов определенно не стоит. Видимо, теперь мне действительно придется искать карту.

Он обернулся, чтобы в очередной раз оценить масштабы обители Ордэта, и вдруг заметил главного масона. Тот возвращался к ним, медленно переставляя ноги, и улыбки на его лице не было. Аргон настороженно прищурился: что они такого сделали, что уже разозлили самого умного человека Калахара?

– Прошу меня простить, – воскликнул мужчина, нерешительно взмахнув рукой, – так прискорбно отвлекать людей от чтения! Но у меня не было выбора. Совсем не было. – Он замер в шаге от Аргона и свел серебряные брови. Казалось, масон был чем-то крайне огорчен. – Ужасные вести. Вам стоит присесть, мой друг.

Едва ли Аргон считал этого безумца своим другом. Он выпрямился и ответил:

– Никакая весть не собьет меня с ног, это я вам обещаю.

– Очень сомневаюсь.

– Что случилось? – Ксеон подошел к другу. Он всегда воспринимал сообщения о бедах не так, как Аргон, словно чувствовал, что жизнь затягивает петлю вокруг его горла.