Полуночная девушка

Комок застрял у Эхо в горле. Ей пришлось собрать всю свою решимость, чтобы ответить ему:

– Обещаю.

Глава семнадцатая

«Благослови бог твою пернатую душу, Птера», – думала Эхо, роясь в рюкзаке. Помимо отмычек, Птера положила ей карманную книгу заклинаний, полный мешочек сумеречной пыли, пару чистых носков и коробочку овсяного печенья с изюмом. Лувр славился многими шедеврами – Моной Лизой, Никой Самофракийской, стеклянной пирамидой во дворе, – но музейное кафе явно к ним не относилось. Да к тому же в полночь оно было закрыто. Впрочем, как и сам музей. Здесь были лишь Эхо, ночные сторожа да клочок бумаги, который Птера нашла в медальоне. Эхо засунула записку в передний карман рюкзака вместе с самим кулоном. Несмотря на то что медальон сослужил службу и раскрыл свою тайну, он все-таки сохранил свою притягательность для Эхо. Она надела кулон на шею и принялась изучать клочок пергамента, который держала в руке. На нем были указаны два набора координат – для ключа и для кинжала. Второй, если верить переводу Птеры, находился в Лувре, а ключ – в Метрополитен-музее. Эхо рассудила, что лучше будет сбежать от гнева Альтаира за несколько тысяч километров, и с помощью сумеречной пыли перебралась с Центрального вокзала, минуя главные ворота Гнезда, на станцию метро Лувр-Риволи неподалеку от музея.

Эхо откусила кусок печенья, пролистнула книгу заклинаний и наконец нашла нужную страницу – потрепанную, с закладкой и загнутым уголком. Спрятавшись от камер слежения за колонной фойе, она доела печенье, вытерла руки о джинсы и пальцем вывела на мраморном полу руну птератусов.

– Заклинаю свет и тьму, меня не видно никому. Ни пера, ни пуха, отсюда туда одним духом, как велю, так и будет.

Камера слежения над головой жалобно зажужжала и потухла. Глухой стук упавших на пол тел подсказал Эхо, что ночных сторожей внезапно сразил сон. Музей оказался в полном ее распоряжении. Эхо выпрямилась и надела рюкзак. Она обещала Роуану и Птере, что найдет жар-птицу, и именно этим сейчас намеревалась заняться.

* * *

Рукой в перчатке Эхо провела по стеклянной витрине в зале экспонатов Ближнего Востока в крыле Ришелье. Если верить координатам, искомые предметы находились в Лувре, но вот номер по каталогу указан не был. Искать кинжал предстояло в зале искусства Ближнего Востока, где хранилась обширная коллекция оружия времен Империи Великих Моголов. При виде этого изобилия Эхо приуныла. Все равно что попробовать найти иголку в коробке с иголками.

– Черт, – прошептала Эхо. Она стояла перед витриной, которую успела рассмотреть уже дюжину раз, но так ничего и не обнаружила. Ни на одной из табличек не было никаких сведений, которые хотя бы отдаленно намекали на жар-птицу. Тупик…

С тяжелым вздохом девушка сжала в руке медальон. Едва Эхо коснулась его, как у нее перехватило дыхание, а по телу словно пробежал ток, так что волоски на руке встали дыбом. В ту же секунду Эхо поняла, что именно она ищет. Повинуясь необъяснимому порыву, с кулоном в руке девушка устремилась к скромной стеклянной витрине в углу. Там был выставлен один-единственный экспонат, а на табличке было написано: «Происхождение неизвестно».

Это был кинжал. Тот самый.

Эхо прижала ладонь к стеклу, и медальон обжег ее руку даже сквозь кожаную перчатку. На рукоятке кинжала была выгравирована стайка птиц с устремленными вверх крыльями, точно в полете. Черно-белое оперение было выполнено из оникса и жемчуга. Сороки. Рисунок был простой, клинок без каких-либо украшений, но ничего прекраснее она в жизни не видела.

Эхо достала стеклорез и принялась за дело. Она вырезала в стекле круг, достаточный для того, чтобы просунуть руку. Девушка старалась не нажимать на инструмент слишком сильно, чтобы стекло не разбилось. Лучше и аккуратнее было бы, конечно, снять крышку с витрины, достать кинжал и снова все закрыть, но это отняло бы слишком много времени. Сердце Эхо билось в такт пульсации медальона. Ей хотелось как можно скорее ощутить в руке тяжесть кинжала, и она позабыла об аккуратности.

Эхо надавила на круг, вырезанный в стекле, и он с легким стуком провалился внутрь витрины. Девушка убрала стеклорез в боковой карман рюкзака и просунула руку в дыру. Кулон задрожал. Пальцы Эхо коснулись металлической рукояти кинжала, и ее окатил такой жар, что перехватило дыхание. Наконец все успокоилось. Медальон больше не подавал признаков жизни.

В зале было тихо, но по спине у Эхо побежали мурашки: она была не одна.

– Невежливо вот так подкрадываться, – проговорила Эхо, не повышая голоса, и вытащила из витрины кинжал, стараясь не сорвать браслет, который дал ей Перрин.

Незнакомец рассмеялся.

– В следующий раз надену колокольчик.

Эхо обернулась: в тени в каких-нибудь пяти метрах от нее стоял незнакомый молодой человек. Как ему удалось подойти к ней так близко? Мало кто мог застать ее врасплох. А он стоял себе с невозмутимым видом, прислонясь к колонне, и его деланая беспечность пугала куда больше открытой угрозы.

– Кто вы? – спросила Эхо. Спокойно. Он тебе не угрожает. Пока.