Полуночная принцесса

– У меня и на прокат нет денег. – Она нечаянно дернула расческой чуть сильнее, чем надо, и миссис Брендивайн скривилась от боли. – Простите, – поспешно извинилась Дженни.

Положив расческу на столик, она начала заплетать в косу длинные, до пояса, волосы экономки. Дженни поняла, что единственный способ отвлечь миссис Брендивайн от обсуждения ее прошлого – направление разговора по другому руслу.

– Знаете, миссис Брендивайн, – задумчиво начала Дженни, – меня заинтересовало то, что сказал сегодня мистер Маршалл.

– Что именно?

– То, что во время войны он делал наброски. Даже если он всего лишь зарисовывал боевые позиции, у него должны быть какие-то художественные способности. Я хочу сказать, что так просто его не взяли бы на фронт репортером.

Миссис Брендивайн на мгновение лишилась дара речи, округлив свои серые глаза до размера серебряного доллара. Наконец она выдавила:

– Да неужто ты, прожив под крышей Кристиана Маршалла целых шесть недель, так и не узнала, кто он такой?

– Он владелец и издатель «Кроникл», – просто сказала Дженни.

– Ох, моя милая деточка! – миссис Брендивайн всплеснула руками и закатила глаза к потолку. – Разве тебе никто не говорил… Да нет, конечно, откуда? Уже прошло столько времени… И все-таки почти все мы помним, как это было. Как же он работал! Часами пропадал в своей студии… Мы уже думали, что больше никогда его не увидим… Да, это было что-то!

Дженни по-прежнему пребывала в полном недоумении:

– О чем вы говорите?

Миссис Брендивайн разгладила на коленях бледную ткань своей ночной рубашки.

– Мистер Маршалл – художник, Дженни. И замечательный художник и архитектор, если хочешь знать правду, – на мгновение ее рот сложился в тонкую линию, – его работы были широко известны. Этот мальчик подавал надежды. Думаю, талант есть в нем и сейчас, стоит только ему опять взять в руки кисть. Но он этого не сделает. Насколько мне известно, он уже несколько месяцев не появлялся в своей студии. И перед тем как он был там в последний раз, тоже прошло несколько месяцев. Я постоянно навожу там порядок, надеясь на то, что когда-нибудь наступит день – я зайду туда, увижу переставленные мольберты и почувствую едкий запах краски. Но подозреваю, что этого уже никогда не будет.

– Художник и архитектор, – тихо выдохнула Дженни.

Она вспомнила красивые руки Кристиана, его тонкие пальцы, его изучающие благоговейные прикосновения, и ее обдало жаром. Потом она представила его холодные аквамариновые глаза, взгляд которых мог быть отрешенным, замкнутым и в то же время живым и наблюдательным. Он всегда оценивал. Интересно, на что сейчас он смотрит этими своими глазами?

– Он не только рисовал картины, – продолжала миссис Брендивайн, воодушевляясь разговором, – до войны он спроектировал загородный дом полковника Макаллистера на Вашингтонских высотах и дворец Ньюлингса в Ади-рондакских горах. Ресторан Жюльс на Бродвее и отель «Святой Марк» – тоже его работа. Все эти проекты воплотились в жизнь, когда ему не было и двадцати шести лет.

– А теперь что же, он все забросил? – спросила Дженни. – Не рисует и не проектирует?

– Ничего.

Дженни несколько мгновений молчала, обдумывая услышанное.

– А я ведь видела его рисунки, – сказала она наконец, нахмурив брови над мягкими глазами газели, – я только сейчас вспомнила. У мистера Маршалла в кармане сюртука лежал блокнот в кожаном переплете. Помните, когда я впервые здесь появилась, я была в его сюртуке? Я обнаружила этот блокнот по дороге из больницы. В нем были наброски… он нарисовал меня. Это были страшные рисунки, – она передернулась, почувствовав пробежавший по спине холодок, – или, лучше сказать, я на них была страшной. Я без труда себя узнала, – Дженни невесело рассмеялась. – К тому времени я почти ничего не соображала от холода и лихорадки и, представьте себе, выбросила этот блокнот. Мне было невыносимо думать, что я останусь запечатленной в таком жутком виде.

Дженни закрутила в пучок косу миссис Брендивайн и закрепила шпильками на затылке, затем помогла экономке расправить на голове чепчик так, чтобы он красиво обрамлял ее круглое лицо.

– Зато вы выглядите просто замечательно. Может, вам удастся вдохновить мистера Маршалла и он напишет ваш портрет.

Миссис Брендивайн покраснела:

– Ну зачем ты мне так бессовестно льстишь, Дженни Холланд? Если бы ты видела тех женщин, которых рисовал когда-то мистер Маршалл, ты бы знала, что при всем желании я никак не смогу его заинтересовать. И все же спасибо за добрые слова.

Дженни нагнулась и поцеловала миссис Брендивайн в теплую щеку.

– Я вовсе не думала вам льстить. Это правда. Но мне хотелось бы посмотреть работы мистера Маршалла. Здесь, в доме, есть его картины?

– Только в его студии. То, что висело на стенах, было снято. Несколько его работ есть у Асторов, несколько – у Беннетов, Вандерстеллов и прочих друзей семьи.

– Что ж, думаю, миссис Астор вряд ли пригласит меня на чашку чая и просмотр своей частной коллекции, поэтому скажите, где студия мистера Маршалла?