Полуночная роза

Хотя Эрин наслаждалась жизнью в Вашингтоне и чувствовала себя вполне счастливой в роли новоиспеченной супруги, она беспокоилась о матери и не забывала о Летти. Мало ли что могло произойти в родном доме за время ее отсутствия… И это наполняло ее сердце тревогой. Однажды утром она не удержалась и спросила, как долго продлится их путешествие.

— Разве тебе не нравится, как ты проводишь время? — спросил Райан, нахмурившись.

Эрин не хотелось огорчать мужа, и она поспешила успокоить его:

— Нет, что ты… Все просто замечательно.

В то раннее утро они, как обычно, завтракали у себя в номере. Райан взял с подноса стопку свежих конвертов. С тех пор, как он остановился в городе, к нему в отель приходило множество писем и открыток.

Он начал просматривать приглашения, откладывая в сторону те, которые его не интересовали.

— Театры. Обед. Чай. Уик-энд с верховой ездой и охотой. — Он, посмеиваясь, покачал головой. — Как ты относишься к опере? Можно пойти на открытие сезона. Нас приглашают на «Фауста». Так… А это что? — Райан внимательно рассматривал один из конвертов. Затем вскрыл его и с интересом прочитал вложенный в него листок. — Стоящее предложение. — Он одобрительно кивнул. — Обед с Джеймсом Талмиджем из Нью-Йорка. Он будет с женой.

— Кто это? — спросила Эрин, хотя в действительности ей было все равно. Для нее этот обед означал то же, что и все предыдущие: она наденет очередное вечернее платье, облокотится на руку мужа, будет потягивать вино и мило улыбаться.

— Это член палаты, один из тех, кто в феврале поднял на ноги весь конгресс. Я имею в виду шум в связи с петицией территории Миссури о присвоении ей статуса штата. Конгресс принял к рассмотрению законопроект, дающий право на подготовку конституции и выделение ассигнований. Талмидж предложил утвердить его после внесения двух поправок. Первая предполагает наложение запрета на ввоз рабов, а другая — признание определенных свобод для них. Вторая поправка гласит, что дети тех, кто уже находится в стране, должны получать право на свободу по достижении двадцати пяти лет.

— Теперь я вспомнила это имя, — сказала Эрин. — Да, палата представителей действительно приняла обе поправки, но потом они были провалены сенатом.

Райан раскрыл рот от изумления. Ему еще не приходилось встречать женщин, интересующихся политикой. Тем более женщину, понимающую, что происходит в стране.

— Откуда ты об этом знаешь? — не удержался он.

Эрин, в свою очередь, также изобразила удивление.

— А ты откуда? — ответила она вопросом на вопрос. — Вот и я оттуда же.

— Ты хочешь сказать, что читаешь в газетах новости политики? — не скрывая удивления, спросил Райан.

— Разумеется, читаю. — Она начинала сердиться, потому что в очередной раз была вынуждена что-то доказывать ему. — А что в этом особенного?

— Большинство женщин не…

Эрин не дала ему договорить и язвительно заметила:

— Я не большинство женщин, Райан. Тебе следует хорошенько это запомнить.

Он нахмурился. Ему хотелось устроить очередную словесную дуэль, но на сей раз Райан устоял перед подобным искушением.

— Ладно, — сказал он, вставая из-за стола, — мне надо уехать по делам. Сегодня тебе придется развлекаться самостоятельно. Вот деньги. Если хочешь, походи по магазинам.

Хотя покупки Эрин не интересовали, деньги она взяла, как и брала до этого. То, что Райан давал ей раньше, она припрятала в подкладке своего сундука. Ко времени их возвращения домой Эрин рассчитывала скопить приличную сумму, которую она собиралась передать Магалии.

К вечернему приему она надела платье лимонного цвета с пелериной и украсила волосы пестрой лентой. Посмотрелась в зеркало и осталась собой довольна. Райан одобрит, решила она. Вообще он проявлял повышенный интерес к ее нарядам и любил говорить, что платье «следует выбирать с учетом тех мероприятий, для которых оно предназначено». Конечно, ей не нравилось, что муж занял такую позицию: не ему решать, что и когда ей надевать. Однако Эрин временно уступила, понимая, что ей еще не хватает опыта светской жизни. Когда же они вернутся в Ричмонд, она отстранит его от «дамских дел» и будет сама подбирать себе гардероб.

Перед ужином гости общались в гостиной: слушали музыку, беседовали, пили вино и угощались закусками. Потом все отправились в столовую. Эрин расположилась справа от мистера Талмиджа. Беседа за столом носила самый общий характер. Говорили обо всем понемногу, в основном на житейские темы. Эрин знала, что на подобных вечеринках политические и прочие серьезные вопросы в присутствии дам никогда не обсуждались. Тем не менее она надеялась хоть что-то разузнать о ситуации с Миссури. Все, что так или иначе касалось рабства, сейчас было для нее особенно актуально.