Полуночная ведьма

Сон был рваный, путанный, склеенный из почти не связанных друг с другом осколков. Морриган то бежала по лесу, позволяя веткам хлестать себя по щекам, то пыталась скрыться в каких-то руинах, то судорожно запечатывала собственную дверь. Но они все равно ее находили. Окружив, лишали сил и… убивали.

Много людей, много лиц… но всегда одни и те же. По чарам, по шлейфу тэны Клио без труда узнала в них полуночных колдунов. Отступники, за которыми когда-то охотилась Морриган. Жертва и хищник в ее кошмаре поменялись местами.

Хотелось бы ей дотянуться до сестры, успокоить, подарить частицу своего тепла. Жаль, не получалось.

Клио бросилась прочь, в появившуюся прямо посреди неумело склеенного пространства дверь. Новая комната, а с ней – новый кошмар. Хрупкая девушка, вместо оружия сжимая в руках зеркальный осколок, раз за разом вонзала его в тело Морриган. И повторяла: «За что ты меня убила, за что, за что, за что?» Сестра не сопротивлялась. Стояла неподвижно, словно кукла, покорно снося каждый удар, и только шептала с мольбой, виновато: «Лара» и «Прости».

Клио бежала по лабиринту чужих кошмаров, всхлипывая от ужаса и жалости к старшей сестре. Почему Морриган не говорила, что ее мучают кошмары? Одиноко, наверное, быть такой, как она. Когда разделить свою боль ни с кем не можешь просто потому, что не желаешь ее делить. Как бы Клио хотелось, чтобы сестра чуть меньше оберегала ее… и чуть больше доверяла ей свои тайны.

«Прости, Морриган, но, запертая в твоих кошмарах, я ничем не смогу тебе помочь».

Замерев посреди хаоса, Клио закрыла не видящие в реальности глаза.

«Ведающая Мать, вы нужны мне!»

Осторожно разомкнув веки, увидела… ее. Лесная ведьма, сидя в тени исполинского дерева, гладила такого же седого волка. Глаза прикрыты, на губах блуждает умиротворенная улыбка. Мир сна Ведающей Матери казался таким настоящим, что Клио могла бы решить, будто неведомые чары перенесли ее в настоящий Неметон. Если бы только не была здесь зрячей без своей голубки.

Даже странно, что Ведающей Матери снился такой обыденный сон – почти зеркальное отражение реальности. Но может, и не стоило пытаться понять логику… сна?

Клио негромко окликнула лесную ведьму. У нее оказались столь же мудрые и голубые, как у ее волка, глаза.

– Дитя, ты нашла меня!

– Ведающая Мать… Почему я вижу сны Морриган? Почему вижу вас?

– Ты можешь называть меня Ведой. – Она ласково потрепала волка по загривку. – Что до твоего вопроса… Наверняка ты слышала истории о людях, которые, едва не погибнув, обнаруживали в себе новую силу.

– Те, кто пережили клиническую смерть, да.

– Не знаю я всех этих ваших ученых слов, – ворчливо отозвалась Веда. – Но я знаю, что магия, которая вернула тебя к жизни, забрала твои глаза, но при этом усилила то, что уже было в тебе. Так у человека ослепшего обостряется слух, – с мягкой улыбкой добавила она. – Магия непостижима, непредсказуема. Даже для нас, ведьм.

«Ведьма», – мелькнула в голове пропитанная страхом мысль, но Клио силой воли выжгла ее из собственного разума.

Она засыпала Веду вопросами. Утоляя ее любопытство, ее жажду ответов о новой себе, лесная ведьма не выглядела утомленной. Счастье, что время здесь текло иначе, однако в конце концов неизбежно настала пора уходить. Сон Веды таял, размывался, превращаясь в белое ничто.

Мир снов отпускал Клио, но она знала: он будет терпеливо ждать ее каждую ночь.

Глава 34. Джинн в зеркальном сосуде

Морриган мрачно смотрела на испещренный трещинами полуночный осколок. Решительно тряхнула головой. Раз судьба не торопилась награждать ее за старания, свою награду она завоюет сама.

Хорошо, что рассветная магия полностью при ней. Морриган провела рукой над изувеченным осколком истины и прошептала слова заклинания. Трещины заполнялись золотистым светом, зеркало сращивалось, словно поломанная кость. Дождавшись, когда осколок вновь станет цельным, Морриган убрала его в карман черного кожаного плаща, где уже лежали уменьшенные зеркала Клио и Ниам. И отправилась в Кенгьюбери, надеясь, что метка Дэмьена все еще не утратила свою силу и позволит ей вернуться.

Морриган кралась по улицам, придерживаясь теней и стараясь держаться как можно дальше от зеркал слежения. Не слишком удобно, что спиритуалист вел дела в Центральном квартале, который кишмя кишел и ими, и полицейскими агентами. Морриган даже не удивилась бы, узнав, что заказ на нее уже передан охотникам. Конхобар ведь обещал: если о ее действиях станет известно Трибуналу, церемониться он не станет. Будет забавно, если кто-то из бывших коллег откроет на нее охоту на улицах родного города. Хотя «забавно», пожалуй, все же не слишком подходящее слово.

Увидев Морриган, МакМурри отчего-то просиял: то ли страдал от недостатка клиентов, то ли ему пришлось по душе ее общество. В этот раз на спиритуалисте был не менее эксцентричный наряд: узкие до неприличности белые джинсы, рубашка с бахромой на рукавах и ковбойская шляпа. Удержаться от ехидных замечаний оказалось невероятно сложно. Морриган могла по праву гордиться тем, что ей все же удалось.