Полуночная ведьма

Веретница пожала плечами. Нехотя призналась:

– Большинство. Она привыкла не медлить, если ей что-то угрожает. Если что-то идет не так, как хочет она. Хотела. Как она хотела. – Оливия прикрыла глаза. На миловидном лице читалась мука. – Но Итан не умер… не совсем. Последним заклинанием он связал с себя с зеркалом, чтобы его душа не ушла в мир теней.

Морриган вскинула бровь. Она слышала о подобных чарах, но всегда записывала их в разряд легенд. Если Итану и впрямь удалось сделать подобное, он был на редкость сильным зеркальником. Что, впрочем, доказывает его способность путешествовать по зеркалам.

– Он не хотел оставлять меня. – Оливия говорила с закрытыми глазами. Усталость впечаталась в ее лицо, сделав его взрослее и печальнее. – Мать сожгла тело Итана, чтобы я не могла воскресить его с помощью магии вуду. Тогда я попыталась сделать его личем, отдала за сделку с демоном почти все свои силы. Помню, думала тогда: хоть какой-то толк от этого проклятого веретничества. Я не могла обратиться к Адифу или любому другому некромагу Пропасти. Мама бы это узнала. Но демоны… Им и не такое под силу.

– Но что-то пошло не так, верно?

– Да, – неохотно сказала Оливия. – Моей силы не хватило. Или демон пожадничал свою, я не знаю. Но Итан стал не полноценным личем, лишь его странным подобием. Для существования в мире живых ему по-прежнему требовалось тело, но сила, полученная от демона, позволила ему вселяться в чужие. Однако ни в одном из тел Итан не смог задерживаться надолго – его будто что-то выталкивало назад, будто что-то его отторгало. Ему ничего не оставалось делать, как уходить в мир теней через зеркала и искать для своей души новые вместилища.

– Бедняга Итан, – сочась ехидством, проговорила Морриган. – Как ему, должно быть, нелегко пришлось. Убивать других, чтобы жить самому.

– Я не знала этого! Я бы его остановила! – защищаясь, в отчаянии воскликнула Оливия. – Зеркало, в которой Итан запер свою душу, увезли его родители. Они возненавидели Пропасть, возненавидели меня и мою мать. Я их не виню. Обо всем, что происходило с ним, я узнала только после смерти матери. Итан пришел ко мне. В чужом теле. Сказал, как отчаянно все это время пытался попасть в Пропасть. Сказал, что отомстил за себя… за нас. Итан хотел, чтобы я снова обратилась к веретничеству и продала одному из фоморов душу Агнес в обмен на то, чтобы он стал полноценным личем.

Морриган удивленно помотала головой. Значит, слухи о том, что демону можно продать свою (или пойманную в ловушку чужую) душу – отнюдь не миф. Представить страшно, сколько сил получит фомор, в чье распоряжение попадет черная душа Агнес Фитцджеральд.

– Я… отказалась.

– Любовь не прошла испытание расстоянием между миром живых и миром мертвых?

Оливия вскинула голову.

– Нет, Морриган. Убийством моей семьи. Матери, но больше – Линн, которая, пускай была не самой лучшей сестрой на свете, но… Я ее любила. И в том, что случилось, она не виновата.

– Невиновность – любопытное понятие, – медленно, вкрадчиво проговорила Морриган. – Ты не убивала Агнес. Не убивала Линн. Не убивала Лару и Ниам. Не убивала мою сестру. Но из-за твоей любви она навеки лишилась человеческого зрения и своей мечты. Линн мертва, а Лара убита моими руками. Как бы сильно ты ни хотела обратного, именно ты запустила колесо событий. Так скажи мне, Оливия: ты невиновна?

– Полагаю, у меня будет вся жизнь, чтобы найти ответ, – тихим, бесцветным голосом сказала та. – Что будет с Итаном?

– Ты разве забыла? Итан Галлахер мертв.

Оливия отвернулась, поняв, что крылось за словами Морриган. Иногда законы играют на руку, особенно когда твой заклятый враг – лич. Когда веретница снова подняла голову, ее глаза блестели от набежавших слез, но взгляд был твердым.

– Я знаю, чего ты хочешь. Вижу это в твоих глазах. И как бы я… что бы я ни испытывала сейчас к Итану, помогать тебе его поймать я не стану.

– Ошибаешься, – тихо, но угрожающе отозвалась Морриган.

По-кошачьи ловко скользнула к Оливии. Оказавшись за спиной веретницы, зажала локтем шею и нарисовала на коже парализующий знак. Без сомнения, живущий внутри веретницы демон найдет способ выбраться из ловушки, но закончить начатое Морриган успеет.

– Anam sa roino.

Она никогда прежде не вытягивала энергию у живого человека. Не знала, чем обернется для Оливии потеря даже крохотной частицы души. Возможно, кошмарами, в которых она будет видеть мир теней, ведь именно ему в качестве своеобразной платы Морриган отдаст осколок ее души. Во всяком случае, Оливия будет жить. В отличие от Агнес, Линн, Лары и Ниам.

– Раз ты достаточно взрослая для того, чтобы любить, привыкай нести ответственность за тех, кого любишь. Несправедливо, понимаю. Но знаешь, что я тебе скажу? Жизнь вообще чертовски несправедлива.

Морриган покинула Тольдебраль, сжимая в руках филактерий с последним недостающим элементом. Какая ирония – девушка, в которую Итан был влюблен, и станет его погибелью.

Глава 37. Волк в шкуре ягненка