Полуночная ведьма

Ладно, может, насчет «виртуозно» она несколько погорячилась. Чары-то хороши, особенно для человека, который вот уже несколько лет пытался забыть о причастности к полуночной магии, и последние два – особенно рьяно. Однако Морриган опасалась, что осколков души, важной составляющей ее собственного ловца духов, окажется недостаточно. Слишком много растрачено: на ее зеркальные чары истины, на свитую Бадб путеводную нить, на спиритуальную пуповину МакМурри. И слишком мало в ловушке личности самого Итана Галлахера.

Можно было набраться терпения и надеяться, что вплетенной в чары энергии хватит на то, чтобы ловушка сработала. Но больше всего на свете Морриган ненавидела две вещи: ждать и полагаться на судьбу. Был еще один осколок души, еще одно зеркало. Правда, достать его будет сложнее.

Для обряда Морриган выбрала пустующую сейчас спальню сестры. Сняв с комода большое зеркало, прислонила его к стене. Зажгла две свечи и поставила на пол так, чтобы оно отбрасывало длинную тень. Встала в этой тени, а третью зажженную свечу поднесла к глазам.

Дар теневой зеркалицы позволял не только заглядывать в верхний план мира теней, чтобы отыскать скрытые следы и магические знаки, но и напитаться его силой. А еще шагнуть в него, что даровало зеркальным ведьмам (тем немногим, у кого для подобных чар хватало сил и мастерства) огромные преимущества. Однако пользоваться подобными чарами постоянно означало раньше времени загнать себя в могилу. Живому блуждать по миру теней опасно – чревато потерей не только колдовской силы, но и драгоценной жизненной энергии. Каждая минута, проведенная в царстве теней и духов, по капле выпивала из человека жизнь. И хотя ведьмы задерживались на этом свете гораздо дольше обычных людей, понапрасну растрачивать отпущенный судьбой срок никому не хотелось. Поэтому входить в мир теней стоило лишь в исключительных случаях.

Сейчас был именно такой.

Держа свечу в руке, Морриган поднесла ее к поверхности зеркала. Пламенем описала в воздухе знак, застывший в пространстве оранжево-красными искрами. С каждым сорвавшимся с губ звуком заклинания тело становилось все более легким и невесомым. Борясь с тошнотой, на мгновение прикрыла глаза. Видеть, как собственное тело распадается на части – не самое приятное зрелище. Даже для нее, за свою короткую жизнь повидавшей немало жутких картин.

Платье из рубинового шелка, черный корсет на талии – все рассыпалось красно-черными искрами. Едва в воздухе растаяла последняя, Морриган шагнула на теневую тропу. Стоило последнему звуку заклинания затихнуть, окружающий мир набросил на себя теневую вуаль. Все цветное стало серым, черное – еще черней, даже белый потускнел и подернулся рябью, мир теней не допускал ярких цветов. Она видела и стены комнаты, и мебель – но искаженно, словно через залитую водой линзу.

Задача была, казалось, проста – пройти несколько десятков шагов до Тольдебраль и незамеченной пробраться в замок. Но одно дело блуждать по миру теней, оставив свое тело извне. Другое – погрузиться в Вуаль, не разрывая связь с телом, а потом проявиться где-то еще. О подобном уровне дара мечтали многие теневые зеркалицы, думая, что смогут влиять на реальность посредством своих действий в мире теней. На практике каждое такое «путешествие» могло закончиться для человека смертью. Если прямо посреди ритуала колдовской резерв ведьмы истощится, назад она не вернется – ее тело навсегда застрянет в мире теней.

Мир живых через призму мира мертвого представал перед Морриган размытой, сумрачной картиной. Цепляясь за знакомые уже образы (перекинутые через пропасть мосты, островки, как коронами увенчанные каменными домами), она медленно продвигалась вперед. Все же изменение реальности через мир теней – утопия, несбыточная мечта, если такая ведьма как Морриган Блэр едва могла преодолеть в мире мертвых несчастную сотню шагов.

Когда Тольдебраль вырос перед ней погрузившимся в сон, сотканным из теней исполином, она замерла. Взглянув на замок, неодобрительно фыркнула. Звук достиг границы между миром живых и миром мертвых и рассыпался, превратившись в едва слышный шорох. Защитная сеть Тольдебраль сильно истончилась со времени первого знакомства Морриган с семьей Фитцджеральд. По всей видимости, стены замка магической сетью оплетала сама Агнес, и после ее смерти чары слабели с каждым часом. А у Оливии, которой позволили остаться, чтобы организовать церемонию прощания с матерью и сестрой, не хватало сил, чтобы их подлатать. Дэмьен был прав: она недолго оставалась бы королевой.

Морриган, словно тень, скользнула в замок – в Вуали между ней и Тольдебраль не существовало никакой стены. Какое-то время блуждала по опустевшему замку, подобная слабому духу – оставаясь незамеченной, могла путешествовать по миру мертвых, но не могла воздействовать на материальный мир. Наконец она наткнулась на искореженное чарами зеркало в комнате, где Агнес обучала дочерей веретничеству. Только убедившись, что никакой посторонней сущности внутри нет, Морриган сошла с теневой тропы.