Полуночная ведьма

Девочка окинула ее настороженным взглядом. Она была чуть старше Эрика и казалась храбрей. Не плакала, лишь сидела на земле, съежившись, словно нахохлившийся воробушек.

– Сибил. Ты такая же, как я, да? – Она указала на демонов дрогнувшей рукой. – Они меня пугают.

– Я – такая же душа, как и ты, но в тебе столько силы… Ты могла бы попытаться призвать свет, чтобы прогнать теней, и, может даже, построить защиту от демонов.

Сибил понуро опустила голову.

– Меня не учили магии. Я из общины Барлоу.

Барлоу… Обскуранты[13], противники прогресса (в основном потому, что в Ирландии прогресс от магии стал практически неотделим), они отвергали любые, даже самые безобидные магические творения: спектрографии, мемокарды[14], порхающие в плафонах сущности света, бытовые приборы с сущностями холода или огня. Убежденные, что любая магия – зло, потому что исходит она из мира мертвых, Барлоу считали Дану лишь легендой.

Клио была последним человеком, кто стал бы указывать людям, во что им верить, но лишать девочку с такой рассветной силой внутри шанса развить свой дар – самое настоящее преступление. При должном таланте и умелом наставнике Сибил могла стать сильнейшим целителем, к которому бы стекались за помощью со всей Ирландии. А то и со всего мира. Или сильнейшей рассветной, стоящей на защите их страны что от внешних врагов, что от внутренних – отступников и полуночных колдунов.

Но Барлоу посчитали иначе. И вот к чему привело их невежество, слепая убежденность в том, что магия – порождение тьмы. Дитя их общины не может разглядеть путь наверх, потому что истинное зло, истинная тьма – сущности мира теней – его заслоняют.

– А теперь слушай меня внимательно, – наклонившись к уху Сибил, зашептала Клио. – Когда я произнесу заклинание, времени у тебя будет немного. Я не так сильна, и эта сила для меня новая. Не знаю, как долго смогу их сдерживать. Твоя задача – разглядеть в темноте сияющие знаки и идти по ним. Они укажут тебе путь к Дану. Но медлить нельзя.

– Я не буду… медлить, – прошептала Сибил, глядя на нее широко раскрытыми глазами. – Обещаю.

– И оглядываться, и бояться ты тоже не будешь, да? – улыбнулась Клио.

– Да, – серьезно подтвердила Сибил.

Темная масса, сплетенная из призрачных тел, заволновалась – словно по глади озера пробежала рябь.

– Ke gardo! – во всю силу легких выкрикнула Клио.

Уже не порыв ветра, а кружащийся вихрь, что расшвыривал тени как перышки, а потом, подчиняясь воле Клио, сплетал их, глухой стеной заслоняя Сибил от демонов. Тени кричали. Неужели от боли?

«Простите меня», – беззвучно взмолилась она.

– Я вижу, – прошептала Сибил с той же зачарованностью, что слышалась и в голосе Эрика.

Клио крепко зажмурилась. Сила в ней стремительно убывала. Еще немного – иссякнет совсем, и тогда она станет тем самым засохшим колодцем. Душа, лишенная полуночной магии. Душа, лишенная магии рассветной.

– Беги!

Сибил побежала – но не к знакам, а к Клио, с раскинутыми руками застывшей перед живым клубком тьмы. Поднялась на цыпочки и чмокнула в щеку.

– Спасибо.

Губы Клио дрогнули. Она улыбнулась сквозь слезы.

– Беги.

Силуэт Сибил исчез в темноте. Или же в невидимом для всех, кроме нее самой, сияющем золотистом зареве.

Клио почти вычерпала свою силу до дна и потому вынуждена была отпустить контроль над полуночным вихрем. Теней как ветром сдуло, некоторые самые слабые фоморы позорно сбежали, но другие… остались. И взгляды их не предвещали ничего хорошего.

Один из демонов сделал шаг к ней. Тут же отшатнулся, скуля, как побитая собака. Вслед за ним на разные голоса заскулили и остальные. Поджав хвосты, убежали прочь.

«Мама».

Жаль, но Морриган не умела проникать в мир теней так глубоко, как Бадб.

Что-то подсказывало, мать давно за ней наблюдает. Сдвинутые брови, плотно поджатые губы и… неужели обида в черных, как вечная ночь за спиной, глазах?

– Откуда в тебе полуночная магия?

Ах вот оно что. Вздохнув, Клио все рассказала.

– Выходит, обратиться к полуночной магии тебя убедила не я, а какой-то… демон? – Последнее слово Леди Ворон буквально выплюнула.

«Не демон, мама. Эрик. И Сибил, хотя тогда о ней я еще не знала. А еще мир теней – такое же средоточие несправедливости, как и мир человеческий».

Бадб не терпела проигрывать. Уступать. Ненавидела, когда кто-то достигал цели, которой она достичь не сумела. А такое, надо сказать, случалось редко. Быть может, чуть чаще с тех пор, как она умерла.

– Мам, – осторожно позвала Клио. Сказала виновато: – Я просто хотела помочь.

– Понимаю, – с усилием кивнула Бадб, но ее красивое лицо оставалось непроницаемо холодным. – В тебе с детства эта жажда помогать. А теперь, когда уже ясно, что врачом ты не станешь… – Она осеклась под изменившимся взглядом дочери.

Порой становилось заметно, что слишком мало времени Леди Ворон проводила среди живых и слишком много – среди мертвых. Оттого и забывала о таких мелочах, как такт и сострадание. Будь Морриган здесь, не упустила бы случая ей об этом напомнить.

Извиняться Бадб не любила, поэтому просто перевела тему.

– Раз ты у нас теперь практикующая ведьма…