Полуночная звезда (ЛП)

Такой будет моя жизнь.

Я думаю о кучке камней, которую нам пришлось оставить в горах. Помню ощущение тепла моей сестры в колыбели моих рук, себя, рыдающую в её замороженные волосы, говорящую ей снова и снова, что я сожалею, умоляющую не оставлять меня.

Если я отдам свои силы богине Смерти, если мы все это сделаем, то возможно, она вернет мою сестру. Виолета может снова жить; может быть, мы все вернёмся отсюда. Возможность момолетна, но она есть и она посылает дрожь дикой надежды сквозь меня. Она может жить. Я могу, по крайней мере, разрушить это одной ошибкой. Я могу исправить то, что я сломала между нами.

И я могу спасти себя.

Медленно, я поднимаюсь на ноги. Я всё ещё боюсь, но я высоко поднимаю свою голову. Шёпоты в моей голове вдруг начинают выть. Они призывают меня, умоляют не оставлять их, шипят на меня за моё предательство. Что ты делаешь! они кричат. Ты забыла? Руки твоего отца, избиения, твои враги, смеющиеся над тобой? Горящий костер? Это жизнь без сил.

Я сопротивляюсь их натискам. Нет, это не моя жизнь без сил. Моя жизнь без сил будет проходить сквозь толпу без тьмы, натягивающейся в моем сердце. Она будет видеть Виолетту в живом мире, снова смеющуюся. Это будет езда на лошади с Магиано, когда мы пересечем другую гору, в поисках приключений. Это будет жизнь без этих шёпотов в моей голове.

Это будет жизнь без духа моего отца.

Это будет жизнь.

Я смотрю на Моритас. Затем я тянусь в глубину себя, захватывая нити, которые сплетаются вокруг моего сердца с того времени, когда я была ребенком. Я вытягиваю их. И я отказываюсь от них. Шёпоты вопят.

В то же время я вижу, как другие делают то же самое. Я вижу Магиано, предоставляющего свои силы подражания бессмертному миру; я вижу Рафаэля, жертвующего свою связь; я вижу Люценту, возвращающую свое владение ветром; я вижу Мэв, отдающую свое право Преисподней.

Мир вокруг меня взрывается. Силой он отбрасывает меня на землю. Я тяну воздух, и кричу от боли силы, вырывающейся из меня. Клубится тьма, и шепоты оглушающие. Они кричат в мои уши, их боль моя. Я сгибаюсь защищая себя.

Затем, внезапно, они уходят. Шёпоты, которые преследовали меня так долго. Каждое слово, каждый свист, каждый коготь. Каждая ниточка тьмы, что окутывала мое сердце.

Уходят.

Острые ощущения ярости, горя, радости, наполняющие моё сердце, заменяются пустотой. Я тянусь, но не нахожу ничего на другом конце. Нет ни одной нити, за которую я могла бы потянуть. Я больше не Элита.

Иди, говорит Моритас, голоса других богов вторят ей. Вернись в смертный мир с другими. Вам здесь не место.

Я прижимаю ладонь к груди, ошеломленная пустотой в моём сердце. Мы идем домой.

Затем я вижу через остатки тёмной колонны фигуру моей сестры. Виолетта.

Она всё ещё заключена в своей опаловой могиле, её лицо смертельно спокойно, её руки скрещены на груди. Она парит передо мной. Я тянусь к ней. Я смотрю на её возвращение к жизни.

Но Виолетта не просыпается. Мой пыл колеблется. В этой подавляющей тишине, я отчаянно жду, когда она откроет глаза.

Моритас снова смотрит на меня. Я едва вижу её сквозь чёрный, сбивающийся туман.

Твоё время в Подземном Мире ещё не пришло, Аделина, говорит она.

Отказавшись от своей силы, я предлагаю тебе твою жизнь взамен. Она поворачивается к Виолетте. Но её время в смертном мире закончено.

Мой восторг падает. Виолетта уже умерла. Моритас не отдаст её душу. Она не вернётся на землю с нами.

— Пожалуйста, — шепчу я, снова поворачиваясь к богине. — Должно быть что- то, что я могу сделать.

Моритас смотрит на меня чёрными глазами. Душа должна быть заменена душою.

В обмен на жизнь Виолетты, я должна пожертвовать чем-то, что мне не выгодно.

В обмен на жизнь Виолетты, я должна отдать Моритас свою жизнь.

Нет. Я отстраняюсь, спотыкаясь назад. Все эти вещи, которые я увидела в моём будущем, всё то, что я могу иметь. Я думаю о Магиано, о том, как мы смеялись с ним, о его улыбке и о том, как он притягивал меня ближе. Я никогда не сделаю этого снова, если отдам свою душу. Никогда не пройдусь по улицам с рукой, сжимающей его руку, или не услышу мелодию его лютни. Моё сердце мечется в агонии. Я не увижу восхода, я не увижу заката. Я не увижу звёзд и не почувствую ветра на моем лице.

Я трясу головой. Я могу занять место моей сестры.

И все же.

Я смотрю на бездыханное тело Виолеты, навсегда застывшее. Со жгучей уверенностью, я понимаю, что Виолетта, с которой мы проделали весь этот путь, никогда не сомневалась предложить свою жизнь в обмен на мою.