Полуночники [СИ]

В конце концов, сонеты неплохи. Будет интересно почитать на досуге.

* * *

В напряженной, практически осязаемой легким зудом на коже тишине проходит минут десять-пятнадцать.

Кайло больше не заговаривает с ней, застыв на своей половине и даже не шевелясь, но теперь Рей чувствует, что вот-вот не удержится и ляпнет что-то вроде: «Зачем ты так со своей семьей?» или «Тебе не жалко своего отца?», или еще более нелепую версию: «Разве ты не любишь свою маму?».

Если бы у Рей была такая мама, как Лея, она бы любила ее всей душой. Да даже такого дядю, как Люк, любила бы.

Но только ее рот открывается, а в легкие набирается воздух, как лифт вздрагивает и продолжает свое неспешное движение вверх.

5. Поздний перекус

Хакс, как обычно, встречает начало рабочего дня в одиночестве.

Он совершает все приготовления: раскладывает документы, неспешно потягивая кофе, убеждается в безупречном порядке на столе, включает компьютер, запускает все программы.

Прошлым вечером он дочитал последнюю сфотографированную страницу с нетленками Рена.

Возможно…

Только возможно — Хакс пока лишь примеряется к этой мысли, не разрешая себе принимать ее всерьез, — Рен достоин некоторой симпатии. Эдакого сдержанного уважения.

В конце концов, от такого человека, как Рен, Хакс если и ожидал поэзии, то каких-нибудь гнусных матерных куплетов, хорошо ложащихся на рев электрогитары.

Но сонеты…

Или, может быть, его подкупил ровный безукоризненный почерк? Никак нельзя было подумать, глядя на то, как именно Рен делает эти записи, что они окажутся настолько безупречными. И даже доставляющими эстетическое удовольствие при их просмотре.

«Что ж, Рен, — размышляет Хакс, — пожалуй, ты достоин шанса доказать, что ты не конченый му…»

Его великодушной мысли не суждено обрести логическое завершение. Дверь с пинка распахивается, — Хакс с ужасом глядит на красующийся в нижней ее части отпечаток мокрого грязного сапога — и в кабинет тяжелым широким шагом врывается Рен, по пути закидывая на свой стол большую спортивную сумку.

Но поскольку стол Рена, как всегда, почти полностью завален бумагами и какой-то ерундой, то сумка приземляется большей своей частью на Хаксову столешницу, сметая на своем пути компьютерную мышку, еще не выброшенный стакан из-под кофе и часть документов.

— Хакс, — не замечая вызванных им разрушений, здоровается Рен. Он встает рядом со своим стулом, подтягивает сумку к себе (бумаги с его стола тоже летят вниз), открывает ее и начинает энергично шарить внутри, будто проверяя содержимое. Он сосредоточен и угрюм (пластыри Рен, кстати, уже снял, а от того пореза не осталось и следа).

— Рен, — срывается с губ Хакса как ругательство.

Он опускается на пол, собирая свои вещи и документы и мстительно оставляя отпечатки подошв на Реновских листах. Правда, его месть была бы успешнее, если бы он каждый день не чистил так тщательно свои туфли.

* * *

Этим утром у них общее собрание в просторном холле на десятом этаже.

Рей нравятся эти собрания, хоть их проводят только по веским причинам: например, чтобы объявить о достижениях компании, отчитаться о проделанной работе, вручить преуспевающим сотрудникам грамоты, поздравить с прошедшим днем рождения.

Собрание добровольное, не обязательное к посещению, но в холл все равно набивается уйма народу. Люди вокруг выглядят очень воодушевленными.

Рей и Финн по привычке держатся друг друга.

— Ездил вчера на то собеседование… Ну ты помнишь? Контора не фонтан, конечно. Вместо кабинетов кабинки, да и с обеденным перерывом все строго. А на работу вообще по спецпропускам — они считывают и заносят в систему, во сколько ты пришел и ушел. Такая жесть.

— Чем тебе здесь не нравится? — спрашивает Рей, глядя по сторонам.

— Не хочу я всю жизнь работать на дядю… или тетю, — возмущенно шепчет Финн. — А вообще нужно свое дело открывать.

Неподалеку от них опять оказывается айтишница-азиатка. Она хмуро и неприязненно смотрит на Финна. Тот хоть и говорит шепотом, но так громко, что его, наверное, могли бы услышать все присутствующие, если бы сами не шумели.

Где-то ближе к коридору в толпе начинает нарастать гул голосов. Сразу становится понятно, что приближается По Дэмерон. Толпа перед ним расступается, образуя живой коридор. Он пробегает по нему, раздавая приветствующим пять направо и налево.

В арьергарде за ним степенно следует Лея под руку с высокой, как башня, Холдо. Ее лиловые волосы плывут над толпой, словно «португальский кораблик».

— Да! Мы сделали это! Да! Да! Да! — выкрикивает По. — Уй-ху!

Люди расступаются, чтобы руководство могло оказаться в импровизированном кольце.

— Да! Наша новая технология «Сопротивление» показала отличные результаты на тестировании! — заявляет По, оказавшись наконец-то в центре всеобщего внимания.

Его заявление встречают оглушительные крики и овации. Рей плотно зажата между Финном и сотрудницами из финансового отдела. Она улыбается всем, кого видит, хоть ей и не удается хлопать, но зато она может покричать. Присутствовать на этих собраниях — все равно что попасть на какой-нибудь опен эйр.