Полуночница

— Нет, — возразил Милош. — Подобные артефакты не выдерживают одиночества. По крайней мере, за пределами царского дворца. В те немногие случаи, когда шкатулка покидала Маурону, правители либо носили её с собой, либо держали поблизости. Оказываясь без присмотра, она зачаровывала случайных людей, и те начинали подчиняться её силе. Не всегда это могущество действовало в угоду Льен. Но что изумляет, род Фалькс выдерживал это воздействие. Эта ветвь наших царей не боится никаких чар. Как бы то ни было, но пока дар непосредственно находится у какого-то человека, он не может воздействовать на других.

— Иными словами, — задумалась я. — Если реликвия окажется в руках узурпатора, мы можем получить нового безумца, сидящего на троне?

Милош сел на кушетку, устав нарезать круги по маленькой комнате. Он протёр глаза и ответил:

— Я не знаю, Уна. Может случиться всё что угодно. Но шкатулка — точно не благословление Треокого, как все ошибочно думали. Чью бы голову она сейчас не туманила, этот человек уже давно не тот, что раньше.

— Но на что надеялся Медон Фалькс, передавая её не Лирану? Пусть цесаревич находился хоть там, где земля обрывается, не то что в Арманьёле, он должен был передать её сыну!

Вор ухмыльнулся:

— Не всё так просто, девочка. И я подозреваю, что покойный царь просто был не в состоянии это сделать. Наша агентура в столице выяснила, что Медон смог спрятать дар с помощью зелья, которое он получил от одного человека. Ты его знаешь. Это Дамиан Грасаль.

— Так вот у кого шкатулка! — ошеломлённо воскликнула я.

— Не похоже, — возразил Милош. — Мне кажется, князь сам её ищет. Другое дело, что стеклянная ампула, которую он передал Медону, имела ограниченное действие. В ней заключалась гигантская сила. Перенести артефакт, особенно такой могущественный, — это не то же самое, что обычную безделушку. Даже для создания такого зелья требовалось колоссальное вложение сил, что подтверждает: лорд Семи Скал — действительно очень сильный маг, хотя и скрывает это. Но даже он оказался не в состоянии направить перенос точно к себе. Я подозреваю, что шкатулка случайным образом отправилась к одному из наших князей. И, несмотря на слухи, Медон Фалькс сам не решал, кому отдать на хранение реликвию правящего рода.

Покров тайны, окутывающий эту историю, стал ещё плотнее, а ситуация — более напряжённой. Я старалась думать о судьбе царства, а не о Милоше, сидящем слишком близко. Его запах, смесь лимона и липового цвета, кружил голову. Я встала и подошла к окну, заняв его излюбленное место, и открыла створки. Свежий воздух немного отрезвил, заставив задуматься. Я пока не могла избавиться от приносящего боль присутствия Ловкача в своей жизни, но можно было сделать кое-что другое. Я избаловала вора своим вниманием и тем, как смотрела на него наивно распахнутыми глазами. Он привык, что я всегда рядом, готовая поддержать любые сумасбродные идеи или развить любую мысль, даже если меня разбудят среди ночи. Слишком углубившись в фантазии, я разучилась отличать реальность от фальши, а правда была горька: он не любит меня.

Тем временем Милош рассуждал вслух, не подозревая, к какому решению я только что пришла. Я с трудом улавливала суть, хотя хотелось утонуть в звуке его голоса. Едва ли я могла представить истинный масштаб политических интриг, творящихся в царстве. Никогда не думала, что меня в них втянут, но теперь я ничего не могла изменить.

Прислушавшись, я почувствовала, как меня осенила догадка:

— Подожди… Ты говоришь, что, возможно, человек, носящий шкатулку, испытывает слабость и может странно себя вести. Тогда получается, проще всего, пронаблюдать за князьями. Едва ли тебе не приходило это в голову, — задумчиво сказала я, и неожиданно в голову пришла невероятная мысль. — Тогда… на ярмарке… ты переоделся в нищего, наложив морок на лицо, и за кем-то следил!

Ошеломлённая этим открытием, я даже повернулась к нему, забыв, что должна вести себя отстранённо и равнодушно. Но Дульбрад заразил меня своим возбуждением. Мне ужасно захотелось докопаться до истины.

Мужчина ухмыльнулся. Мой отклик ему явно польстил. Я продолжала развивать предположение:

— И кто это мог быть? — вслух поинтересовалась я. — Скорее всего, Ульмар Калунский. Ему принадлежит восток царства, и, неудивительно, если он захотел посетить Берльорд — крупный порт, относящийся к его владениям. Так?

— Всё верно. Но как ты понимаешь, никаких признаков я не заметил. Хотя не возьмусь исключать его наверняка. Наша с тобой цель — найти обладателя шкатулки на осенних гуляниях в столице и украсть у него её.

Но, как и всякую влюблённую девушку, меня волновало кое-что ещё. Не стоило в очередной раз высказывать своего интереса, но я не сдержалась. Меня мучила ревность, хотя я не имела на неё права.

— А девушка с фамилией Рашаль? — спросила я. — Всё то время у меня возникало подозрение, что ты за мной следил!

Он фыркнул:

— Я должен был проверить тебя. Перстень Лирана не даёт таких точных координат, которые используют картографы.