Полуночное солнце

– В него придется вложить денежки, – сказала Эллен, но в основном она помалкивала, вероятно, из уважения к его воспоминаниям. Когда дети устали от догонялок, он повел всех обратно в гостиницу и выписался, жалея, что не сможет остаться еще на ночь, чтобы вернуться в дом с наступлением темноты. Он выехал из Старгрейва, пытаясь придумать предлог, чтобы поскорее вернуться сюда. Когда машина проезжала под мостом, он увидел, как темнота заполняет зеркало заднего вида, поглощая дом. Машина неслась через вересковые пустоши, и он заметил, как Джонни подтолкнул локтем Маргарет, после чего она подалась вперед, чтобы перехватить в зеркале его взгляд.

– Папа, а мы не можем сюда переехать? – спросила она.

Глава шестнадцатая

Эллен успела влюбиться в окружавшие Старгрейв пейзажи. Она подумала, что может никогда больше их не увидеть, учитывая, насколько обескураженным выглядел Бен после этого возвращения на родину. Она жалела, что не хватило времени получше изучить вересковые пустоши, однако после посещения дома Бен сделался таким неразговорчивым, и она не рискнула попросить его немного задержаться. Чем скорее они вернутся домой, а дети окажутся в постелях, тем скорее она сможет помочь ему излить свои чувства. Погружение в себя было частью его работы как писателя, однако она не понимала, что полезного в том, чтобы мрачно зацикливаться на воспоминаниях.

Машина стремительно пронеслась мимо дома и, все еще набирая скорость, приближалась к мосту, когда она заметила, как Бен ловит отражение дома в зеркале заднего вида. Когда она погладила его по колену, он, кажется, вообще не заметил. Чувствуя себя отверженной, она положила руку на собственное колено, когда машина миновала мост. Она мысленно уговаривала себя не глупить, когда Маргарет спросила:

– Папа, а мы не можем сюда переехать?

Бен не сводил глаз с расстилавшейся перед ним дороги, и его лицо и голос ничего не выражали, когда он ответил:

– Все может быть.

Джонни начал подскакивать на сидении, дергая ремень безопасности.

– Можно? Можно?

– Ну-ка, успокойся, Джонни, – велела Эллен. – Разве вам не нравится место, где мы живем сейчас?

– Не нравится, – со смущением в голосе признался Джонни.

– И мне тоже, – сердито выпалила Маргарет.

Эллен решила, что пора уже закрыть тему.

– Успокойтесь. Дайте папе сосредоточиться на дороге.

Еще в гостинице она предлагала повести машину, однако теперь было ясно, что Бену полезно самому посидеть за рулем, чтобы отвлечься. Где-то через полчаса, когда петлявшая через вересковые пустоши дорога распрямилась, спускаясь в первую из деревень рядом с Лидсом, он нарушил молчание, прочитав один из абсурдных стишков, какие часто сочинял для детей на семейных прогулках:

Осушим кружки и нальем,
Гуся намажем жиром.
Гаральдагайд усоп в мешке,
Заваленный инжиром…

– Давай еще, – потребовал Джонни, но тут движение впереди опасно застопорилось. Когда дорога снова расчистилась, Бен продолжил:

Вомбаты в кухне завелись,
На лестнице тапиры.
Медведи делят у окна
Морские сувениры…

Вид солнца, идущего на закат в Линкольншире, вдохновил его на следующее:

Утром небо красно, рыбы не клюют,
Ночью небо красно, жабы не поют.

– Нет, поют, – сонно возразила Маргарет.

– Лучше, «жабы зевают». Не спи, а то мы не сможем перекусить на трассе.

Когда машина пересекла границу Норфолка, спали и Маргарет, и Джонни. Бен поглядел в зеркало, когда фары встречных машин, идущих по извилистой дороге, осветили лица, и признался Эллен:

Богач все время вкусно ест,
Бедняк и дряни рад.
А вот голодный съест дерьмо,
И скажет: «Рафинад!»

– Какой кошмар, – отозвалась она, усмехнувшись. – Я так понимаю, тебе стало лучше по мере приближения к дому?

– Рано или поздно приходится вырастать. Может, стоит подумать о книжке для взрослых?

Бен не ответил прямо на ее вопрос, но сейчас было не время и не место настаивать на ответе. Когда он начал высматривать придорожные закусочные, она сказала:

– Пусть дети спят, поедим уже в Норидже.

Эллен поняла, что и сама задремала, когда очнулась от того, что Бен положил ей на колени какой-то горячий сверток. Их машина стояла на парковке перед закусочной, где подавали рыбу с жареной картошкой. Несколько подростков с торчавшими во все стороны сосульками волос, склеенных гелем, размахивали руками, втолковывая что-то китайцам за прилавком. Запах завернутой в газету еды разбудил детей, они начали потягиваться, словно их тела жаждали подкрепиться. Как только они добрались до дома, Эллен сразу отправила их в ванную и спать.

Бен выглядел измотанным сильнее, чем обычно после таких путешествий.