Полуночное венчание

— Да, я знаю, не полнолуние. Значит, еще одно условие ритуала нарушено, и сердце у вас точно не выдержит.

— Меня будут искать. Слышишь ты, Николай, твоими фотороботами уже наводнен весь город. После моей смерти обязательно проверят твою полоумную бабку и выйдут на тебя.

— Я сомневаюсь в этом. Уже сегодня вечером я буду очень далеко отсюда. В Питере можно тоже найти массу влюбленных дурочек, ждущих своего принца. А от бабки моей вы вряд ли чего добьетесь, она хорошо умеет сказочки рассказывать.

Расставив свечи, Николай вытащил из чемоданчика длинный черный плащ с капюшоном и кивком указал Лизе на дверь:

— Подожди на кухне, через полчаса войдешь.

Та кивнула, напоследок злобно мне ухмыльнулась и вышла из комнаты.

Я понял, что жить мне осталось только полчаса.

Глава 30. Ничего личного

Я осмысливал ситуацию — один в квартире с двумя чокнутыми преступниками, крепко привязан к батарее, содрать скотч нереально, за время разговора с Пегасом я уже пытался это сделать, но бабулька Овсянникова привязала меня очень крепко. А теперь этот волшебный чудо-конь еще собирается провести с моей помощью магический ритуал для обретения волшебных чудо-возможностей.

Бред какой-то!

За все время работы следователем я не попадал в подобные ситуации.

Надеяться приходилось только на себя самого.

— Я буду кричать, меня уже ищут!

— Кричи, я не против! Тут стены довольно толстые, а будешь мешать, я тебе снова рот заклею. Учти, будешь умирать в мучениях.

Николай достал из чемодана красивый ритуальный нож с черной ручкой, начал чертить мелом прямо на полу спальни пятиугольную пентаграмму.

Интересно, других девушек он тоже здесь убивал?

За спиной я пытался хоть немного раскрутить тугую спираль скотча, ногти мои были уже содраны до мяса, но скотч не поддавался.

— А последнее желание для подсудимого имеется?

— Нет, не имеется, уймись, Еремин. Ты проиграл! Не мешай, подумай лучше о возвышенном. Ты скоро там окажешься.

Пегас наконец достал со дна чемоданчика тетрадь в черном коленкоровом переплете и принялся листать страницы.

— Николай, так я же не готов для подобной участи — не одет соответствующе, ни платья черного, ни туфель на каблуке.

— Это не главное, это мои личные вкусовые предпочтения. Я этим дурам специально говорил по телефону, чтобы в таком виде приходили на свидание. Так один раз с Алисой чуть все дело не сорвалось, у меня, блин, деньги на телефоне закончились, пока я до нее доехал и к ней поднялся, эта коза успела настоящему Денису набрать. Еле пронесло.

— А чего ты у Алисы тогда обыск устроил? Что искал?

— Слушай, Еремин, проигрывай хоть достойно. Зачем тебе эти подробности перед смертью? Чего ты добиваешься?

— Орден хочу, — буркнул я.

— Ну-ну, получишь ты орден. Посмертно. У меня все готово. А искал я визитку с моим настоящим телефоном у нее в спальне, но так и не нашел, но это не главное.

Конечно, не главное, Коля не знал, что все визитки у Алисы были в ее сумке, абсолютно незачем было перетряхивать всю ее спальню. Пока Алиса стояла заторможенная в галлюциногенном трансе, Пегас вовсю хозяйничал в ее квартире, и, видать, он же сильно стукнул кота Лешку, чтобы тот ему не мешал.

Николай зажег девять черных свечей, расставленных в пентаграмме, и принялся громким голосом читать что-то по-латыни.

— Аааа, убивают! Спасите… — начал кричать я.

Пегас оторвался от своей тетради, посмотрел на меня своими бездонными глазами, и у меня предательски замер голос. Я не мог произнести ни слова, ужас парализовал мое тело.

Пегас в длинном черном одеянии громким голосом произносил слова по-латыни.

Верхний свет был погашен, только отблески черных свечей освещали его бледное лицо.

Черный воск капал на старый паркет, но это уже больше никого не волновало. Закроют дешевым ковром — и нет проблем.

Так же и со мной: нет человека — нет проблем.

В этот момент я услышал в коридоре какой-то легкий шум, тихие голоса.

Или мне показалось?

Интересно, это будет больно? Больно ли умирать?

Если встречусь там с замученными девушками, я скажу жертвам Пегаса, что они все-таки были правы — нужно верить в любовь. Любовь достойна того, чтобы ждать и за нее умирать.

А у Алисы Вороновой я спрошу, не ее ли я видел ночью в своем помутневшем зеркале.

При последних словах Николай подошел ко мне и ритуальным острым ножом порезал мне указательный палец. Взяв каплю моей крови, он капнул ею прямо в центр страшной пентаграммы.

В этот самый момент пламя горевших черных свечей взвилось на несколько метров, и порывом сильного ветра открылось окно за моей спиной.

Ветер реял среди горящего пламени свечей, и я с ужасом увидел призрачные тени, взвивающиеся к потолку.

Николай, казалось бы, ничего не замечал, он стоял по центру комнаты, подняв руки к потолку, и, не прерываясь, кричал громкие слова. В комнате поднялся целый ураган.

Оконная рама хлопала и стонала, ящики комода жили своей жизнью — открываясь и закрываясь. И тут в пламени свечи я увидел лицо Алисы Вороновой. Призрачная девушка в длинном светлом платье вышла из пентаграммы, задумчиво посмотрела на Пегаса. И, вытянув руки, шагнула к нему навстречу.