Полуночные поцелуи

Потанцевав, кажется, час, хотя это было всего десять минут, Элиза предлагает нам сделать перерыв и вернуться к Херику. Я говорю ей, что мне нужно подышать свежим воздухом и что я скоро с ними увижусь. На улице все еще шумно, и там много людей, некоторые из которых пытаются поговорить со мной о моих мыслях по поводу нашей предстоящей игры, но я отвечаю кратко, проталкиваясь сквозь толпу с черствостью, которая вывела бы из себя менеджера по маркетингу нашей футбольной команды. Я уверен, Линде надоело звать меня в свой офис для «беседы».

Когда я один, у меня возникает желание сделать какую-нибудь глупость. Я даже не пил, но мой мозг работает странно, как будто его запреты были снижены. Я звоню ей, потому что, даже если раньше мне удавалось отвлечься на ее брата, я никогда не мог полностью выбросить Грету из головы.

Может быть, я просто наркоман, которому нужна доза. Я отказываюсь приписывать большее значение, чем это. Я подсел на секс с Гретой. Это все. Ее необычные движения на цыпочках и глупо фальшивый смех — это совсем не то, что приходит мне на ум, когда я думаю о ней. По крайней мере, не совсем.

— Алло? — Грета кричит, когда отвечает. Фон громкий, наполненный взрывами смеха и бессвязными выкриками.

— Звучит так, как будто кому-то весело, — протягиваю я.

— Я не могу… подожди. Я тебя не слышу. Дай мне… — звуки становятся приглушенными и полностью затихают через несколько секунд. Она говорит, задыхаясь, ее голос звучит четче. — Прости. Что ты сказал?

— Звучит так, словно кому-то здесь весело. — Я поднимаю колено и бессознательно потираю его, изо всех сил стараясь не хмуриться. — Очевидно, что эта вечеринка была не просто обязательством.

— Кто сказал, что обязательства не могут быть веселыми?

Если я закрою глаза, я могу просто представить, как ее губы изгибаются в улыбке. А еще лучше, я вижу, как ее губы обхватывают мой член, как она смотрит на меня широко раскрытыми водянистыми глазами, когда отсасывает мне в туалете библиотеки, пока я пытаюсь вести себя тихо. Это было на прошлой неделе, и в последний раз, когда мы встречались, так как у нас обоих напряженные графики.

Мой ответ задерживается, когда я возвращаюсь к этому моменту, мой рот наполняется слюной, когда я тоже вспоминаю ее вкус на моих губах. Холодок пробегает у меня по спине прямо к члену. Дерьмо. Это не тот наряд, в котором может быть стояк.

— Все. Все так говорят. Обязательство буквально определяется как обязанность или необходимость.

Грета прищелкивает языком.

— Так уж получилось, что всего две минуты назад я была полна решимости хорошо провести время, танцуя изо всех сил. У меня все болит.

Мои следующие слова вылетают без долгих раздумий. Они выскальзывают, как мимолетный комментарий, который предназначен для того, чтобы его просто услышали, но не размышляли.

— Надеюсь, не со слишком большим количеством парней.

— Дай определение слову «слишком много», Мерриам Вебстер.

— Больше или равно единице.

Она относится к моим словам с неодобрительным фырканьем.

— Это звучит немного собственнически, тебе не кажется, приятель, черт возьми? Ты ревнуешь или что?

Использование нашего названия по какой-то причине раздражает меня.

— Я просто валял дурака, — я пинаю горку грязи под собой чуть более агрессивно, чем следовало бы. — Мне все равно, с кем ты танцуешь.

— Я думаю, так и есть, — воркует она. — Я думаю, ты хотел бы быть единственным, кто мог бы танцевать со мной.

— Ты уверена, что тебе не больно от поспешных выводов? Потому что у тебя, несомненно, богатое воображение, — мой разум прокручивает образ, который она вложила в мою голову. Рука вокруг ее талии, ее тело прижимается к моему. Прямо сейчас это было бы великолепно.

— Ты должен знать, насколько активно мое воображение. Разве ты не получил мои фотографии вчера? — спрашивает она тихим шепотом.

Шум вокруг мешает мне ясно слышать ее, но я улавливаю достаточно, чтобы сделать разумный вывод. Мое сердце сбивается с ритма. Мы собираемся заняться сексом по телефону? Я имею в виду, я сделаю это прямо здесь и сейчас. Но я должен признать, что мне не слишком нравится делать это в костюме. Это кажется немного кощунственным.

— У меня есть фотография. Единственное, а не множественное число, — бормочу я, подражая страстному тембру ее голоса. Я отхожу все дальше от дома. Случайный человек пытается привлечь мое внимание, но я игнорирую его и протискиваюсь мимо них бульдозером.

— Остальные, должно быть, не прислала. Какой позор, — в конце она слегка фыркает, уступая место чуши в своем объяснении. — Ты хочешь знать, что это было? — Она принимает мое молчание за «да». Умная девочка. — Помнишь то видео, на котором ты записал меня у себя дома? По собачьи.

Это мое любимое. Одной рукой я сцепил ее запястья за спиной, другая была занята съемкой. Звуки, ракурсы, образы… У меня пересыхает во рту, и я отвечаю надтреснутым голосом:

— Да.

— Я смотрела и играла сама с собой, — признается она так же хрипло.

Мое лицо обжигает на ощупь.

— И где был я?