Полуночные признания

Доминику сказали, что пирога перевернулась, и его дедушка утонул. В какой-то мере это было правдой. Но Эммануэль решила, что когда-нибудь она обязательно объяснит сыну все, поскольку ложь и тайны могут привести к опасным последствиям.

Тело Жан-Ламбера удалось найти и вытащить – вместе с мертвым чернокожим слугой Батистом. То ли он пытался спасти Жан-Ламбера, то ли захотел разделить с ним его судьбу – Эммануэль не знала.

Вечером, когда Эммануэль вместе с Роуз упаковывала чемоданы, в дверях появилась Мари-Тереза.

– Ты разрешишь мне видеться с внуком? – спросила она.

– Время от времени, – ответила Эммануэль, поднимая взгляд. – Но лучше нечасто.

Какое-то время женщины молча смотрели друг на друга. Эммануэль подумала: «Ты была частью моей жизни на протяжении более чем двенадцати лет. Ты мать моего покойного мужа, бабка моего сына, но я до сих пор не понимаю тебя». Эта надменная леди была причиной смерти своего сына, хотела убить человека, которого любила Эммануэль, и не воспротивилась, когда Жан-Ламбер решил погубить саму Эммануэль. И, тем не менее, глядя в ее бледное лицо, Эммануэль чувствовала только жалость и какую-то неприятную неловкость.

А потом они покинули Бо-Ла. Зак Купер держал вожжи, Эммануэль же смотрела на высокий старый дом, на широких верхних ступенях которого стояла Мари-Тереза.

На ночь они остановились в старой гостинице неподалеку от Байу-Креве. После того как все уснули, Эммануэль и Зак вышли на широкую галерею, окружавшую верхний этаж. Вечер был прохладным; теплый, пахнущий жасмином ветер с реки усиливался – по всей видимости, собирался дождь. Стоя у перил, Эммануэль могла видеть только маленький краешек озера.

– Я по-прежнему не могу поверить, что Жан-Ламбер убил всех этих людей, – произнесла она, прижавшись к груди Зака. – Наверное, это результат перенесенного им инсульта. – Майор взял ее руки в свои и обнял. – Жан-Ламбер, которого я знала и любила, никогда бы не сделал ничего подобного.

– Ха! – произнес Зак. Она почувствовала его дыхание у своего уха. – А как ты будешь оправдывать его жену?

Эммануэль повернулась и пристально взглянула в еле видимое в темноте лицо.

– Что ты хочешь с ней сделать?

– Ничего. С точки зрения правительства Соединенных Штатов она является героиней. В конце концов, благодаря ее информации были захвачены пять тысяч долларов золота конфедератов.

– Но она пыталась тебя убить.

– У меня нет доказательств.

Эммануэль прижалась щекой к его груди и обняла за талию. Она ощутила, как бьется его сердце – сильно и ровно.

– Жан-Ламбер знал, что она хотела тебя убить. Но он не догадывался о том, что именно она предала Филиппа.

Зак погладил ее волосы.

– Это ужасно, – мягко произнес он, – когда женщина ставит репутацию семьи выше любви к своему ребенку.

– Для Мари-Терезы внешнее благополучие всегда было важнее всего. Но я никогда не подозревала, что она может зайти настолько далеко.

Зак осторожно положил руку на ее плечо.

– Что ты теперь будешь делать?

На лице Эммануэль появилась печальная улыбка.

– Вернусь обратно в Париж, чтобы получить диплом доктора.

– А потом?

– Приеду сюда. Все, чем владел Жан-Ламбер, сейчас принадлежит Доминику. Кроме того, Новый Орлеан – это мой дом.

– Но тебе здесь не разрешат практику.

– Нужно бороться. Кто-то должен быть первым, чтобы заставить их изменить мнение.

Наступила тишина, нарушаемая только стрекотом кузнечиков и шумом дубовых листьев под порывами теплого ночного ветра.

– Мой французский не очень хорош, – произнес Зак через какое-то время странно охрипшим голосом, – но я подучу его. Война не может продолжаться бесконечно.

Откинув голову, Эммануэль посмотрела в его лицо. На какое-то мгновение она затаила дыхание.

– Ты хочешь переехать в Париж, а потом ради меня вернуться сюда, чтобы жить здесь?

– Да, – просто сказал Зак. На секунду на его щеке заходил желвак. – Я люблю тебя, Эммануэль, и клянусь…

– Не надо. – Она приложила пальцы к его губам. – Скажи мне, какое свое качество, о котором ты никогда мне не говорил, ты считаешь самым худшим?

У него от удивления округлились глаза, затем он нахмурился, словно обдумывая ее слова.

– Помнишь, я рассказывал тебе, что мой отец – морской капитан? – сказал он, наконец. Она чувствовала пальцами движение его губ. – Но, ты не знаешь, что моя семья владеет корабельной компанией.

– Разве это плохо?

Он поцеловал ее пальцы.

– Ее основал мой прапрадедушка. Он сделал состояние на перевозке рабов из Африки на Карибские острова.

– Этот грех лежит на нем, а не на тебе.

– Но я думаю, что ты должна знать об этом до того, как выйдешь за меня замуж.

Она покачала головой.

– Ты не спросил о моей самой худшей черте.

В уголках его глаз появились морщинки, словно от улыбки.

– Ладно. И что это?

– Я лгала тебе, – произнесла Эммануэль, обнимая его за шею.

– И много раз. – Он обнял ее за талию. – В чем конкретно ты хочешь признаться?

– Когда я сказала, что не люблю тебя, я была неискренней. Я не могу жить без тебя.

Зак наклонился к ней и чуть слышно прошептал в ухо:

– Это все, о чем я мог только мечтать.

Он поцеловал ее в губы так мягко и нежно, что у нее на глазах выступили слезы.