Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры" (ЛП)

— Нет, — сказала Ханна. — Не думаю. Она никогда бы не слонялась поблизости, чтобы получить признательность, что обнаружила ее, если бы она сделала это. И ей легко становится скучно. Девушка была атакована намного раньше.

Клэр кивнула и вернулась к тестам крови. Между ее бровями появилась небольшая складка, когда она перелистывала бумаги. Через несколько минут она начала укладывать бумаги в определенном порядке, повернувшись к Ханне.

— Что-то с ней случилось, — сказала Клэр. — Видишь результат, вот здесь? — Она указала пальцем на определенное значение. У него был непонятный химический код для имени, так что Ханна просто пожала плечами. — Это означает, что что-то происходит с ее кровью. Именно эта последняя запись; остальные выглядят вполне нормально. Но я не врач. Тебе нужно, чтобы еще кто-нибудь посмотрел его. Она перестала сдавать кровь, поэтому я не могу сказать, стала она хуже или лучше.

— Какой эффект имели бы эти изменения в ее крови? — спросила Ханна. — То, что ты указала.

— Я не… очень уверена. Но думаю, это сделало бы ее слабой. Уменьшило количество красных кровяных телец. Может быть, это что-то вроде лейкемии.

— Может быть, — задумчиво сказала Ханна и отпила кофе, глядя на напечатанные страницы. — Может быть.

Но в таком случае, зачем пытаться убить кого-то, кто был уже настолько болен?

Она была настолько погружена в мысли, что не услышала, как на кухню зашел Шейн, но ее периферийное зрение поймало движение и переключило ее внимание. Она посмотрела в его сторону, и видимо, движение получилось слишком быстрым, потому что Шейн замер, подняв обе руки в знак капитуляции. Одна из них до сих пор держала свернутый комикс.

— Не стреляй, офицер, — сказал он. — Я не вооружен.

— И не опасен, — сказала она, на что он выглядел оскорбленным. — Доброе утро.

— У нас полуночные часы. Лучше бодрствовать, когда рыскают создания ночи.

Он двинулся к Клэр, которая все еще поглощена документами, и провел ногтями как во второсортном кино.

Она проигнорировала его, сказав только:

— Хочешь кофе?

— А что? Кола закончилась? — Он отвернулся, чтобы открыть холодильник и вытащить ледяную банку. — Слава Богу. А то ты меня напугала. — Шейн открыл крышку, скользнул в третий шаткий стул за столом и провел рукой по его разметавшимся после сна волосам. Он очаровательно улыбнулся Ханне. — Я рад, что ты здесь, и не буду параноить, почему ты здесь.

Его глаза встретились с Клэрими и задержались, как и его улыбка. Она ответила ему тем же, появились ямочки, и потянулась, чтобы взять его за руку.

— Она попросила меня на кое-что взглянуть.

— Материал для умных девочек, понял. В чем дело?

Улыбка Клэр потускнела.

— Сегодня пострадала девушка. Это ее анализы крови. Ханна считает, что это, возможно, связано с тем, что на нее напали.

— Напали? Это код 1950-х годов для…

— Она не была изнасилована, — ответила Ханна. — Ее ударили в затылок тупым предметом и оставили умирать.

— Ой. — Шейн сделал глоток колы и слегка заерзал на стуле, взгляд остановился посередине. Казалось, что он обдумывает что-то, и, наконец, он посмотрел Ханне в глаза. — Слушай, ты Капитан Откровенный, и поощрение вампирского сопротивления является своего рода твоим делом, так что я скорее всего не говорю тебе того, что ты бы уже не знала, но… она была одной из морских свинок?

— Одной из кого?

— Да ладно. Ты не знаешь?

— Знаю что? — Когда Шейн не сразу выпалил это, Ханна наклонилась вперед, и он откинулся на спинку стула. — Говори, что ты знаешь. Сейчас же.

Он выглядел разрывающимся и печальным, но пожал плечами. Он не смотрел на Клэр, хотя она смотрела прямо на него, широко раскрыв глаза.

— Я просто слышал слухи. Я думал, ты знаешь.

— Шейн. — Она вложила в его имя нетерпение и подразумеваемую угрозу, и он снова отвел взгляд, сосредоточившись теперь на запотевшей банке колы в его руках. — Ну же.

— Один мужик думал, что освоил какое-то лечение, которое должно было сделать кровь менее вкусной для вампиров. Он делал это подпольно в паре клубов. Все, что я знаю, из-за этого некоторые люди заболели, пошли слухи, и он прикрыл лавочку. Сказал, что собирается протестировать.

— Кто это был?

Шейн снова пожал плечами, по-прежнему не готовый на прямой зрительный контакт.

— Никогда не встречался с ним, Ханна. Прости.

— Это не то, что я спросила.

— Знаю. Это сложно. Он друг друга друга. Ты понимаешь.

— Девочка лежит на больничной койке с раздробленным черепом, — сказала Ханна и встала. Шейн, пораженный, в этот раз посмотрел на нее. — Я не знаю, потерял ли ты свою смелость или человечность, или и то, и другое, когда найдешь, позвони мне.

Клэр сделала глубокий испуганный вдох, но ничего не сказала. Шейн медленно встал. Трудно было не знать о том, как он был высок, как плечист, и каким спокойным и строгим становилось его лицо.

— Не лезь туда, — сказал Шейн. Его голос стал обманчиво мягким. — Это не моя вина.

— Это твоя вина, если ты знаешь что-то, что может быть жизненно важным для нахождения этого сукиного сына.