Полуночный лихач

Вдруг очень захотелось есть. Опять-таки, несмотря на амнезию, Дебрский не сомневался: та пакость, которой его кормили в больнице, не может быть основой полноценного человеческого существования.

Дебрский пошел на кухню, открыл холодильник и удовлетворенно присвистнул: вот это совсем другое дело! Отличная колбаса двух видов, икра в красивенькой жестяной баночке, масло, сыр, огромные яблоки и желтый, как янтарь, виноград, маринованные грибы, зеленый горошек, хлеб в полиэтиленовом пакете…

Он быстренько выложил пакеты, выставил банки на стол и начал есть все подряд: виноград с зеленым горошком, а колбасу с икрой, находя вкус всего вместе и по отдельности просто восхитительным. Открыл баночку с грибами, но запах уксуса показался отвратительным, и есть грибы Антон не стал.

Под столом его ноги на что-то наткнулись. Ого! Да тут заставлено банками и баночками с помидорами, огурцами, салатами, опять-таки грибами, кабачками и баклажанами, компотами какими-то… Жена Дебрского была очень хозяйственная особа. Похоже, с подругой жизни ему все-таки повезло. Непонятно, зачем понадобилось избавляться от женщины, которая обеспечивала мужа таким запасом провианта?!

А что, если Нина погибла случайно? Что, если и она была участницей заговора против собственного мужа и ее смерть здорово спутала карты Инне и Сибирцеву?

О черт!

Аппетит сразу пропал. Отшвырнув вилку, которая со звоном свалилась на пол, Дебрский опять ринулся в комнату и принялся сновать туда-сюда, вороша какие-то бумажки, опять роясь в шкафу и зачем-то заглядывая под диванные подушки.

Ему попалось несколько альбомов с фотографиями. Особо ценной находкой оказался спрятанный в одном из них черный пакетик с тремя тысячами рублей. Дебрский с удовольствием пересчитал их раз и другой и перепрятал в карман куртки. Почему-то он сразу почувствовал себя увереннее и теперь перебирал фотографии более спокойно.

Антон Дебрский в компании самых разных людей. В основном с мужиками важного вида, иногда вида пьяного. Несколько раз он был снят рядом с женщиной и девочкой. Очевидно, Нина и Лапка. На эти фотографии он смотрел мельком, не вглядываясь в лица, – почему-то начинало дрожать сердце так, что просто невозможно вытерпеть.

Ладно, потом он рассмотрит свою (Дебрского!) семью, на досуге попытается понять, нравится ему эта высокая женщина с прямыми густыми бровями и напряженной улыбкой или нет. А сейчас нужно найти другое, другое…

Он и сам не знал, что ищет. Однако с каждым просмотренным альбомом тревога усиливалась. Фотографий Нины – прежних, где она была моложе, иначе одета и причесана, чем теперь, на некоторых это был совсем еще ребенок, даже с родителями и подружками детства, в числе которых чаще других оказывалась Инна, – обнаружилось довольно много. А вот снимки Дебрского (все аккуратно подписанные) были датированы только двумя последними годами. Здесь он уже был без бороды, не то что на фото в паспорте. Либо кто-то сознательно и тщательно почистил эти альбомы, убрав все его старые снимки, либо сам Дебрский прятал их от всего света и прежде всего – от жены.

Та-ак… Налицо еще один вариант заговора! Все четверо: он сам (неизвестно кто), Инна, Сибирцев и Камикадзе, упокой господи его душу грешную, объединились совсем не против настоящего Дебрского, а против Нины!

А что? Очень связно получается. Нина погибает, и наследство переходит к ее мужу – к нему, стало быть. Выходит, он и в самом деле Антон Антонович Дебрский? Очень приятно, будем знакомы. Остается опять-таки одна небольшая неувязочка: насчет наследства, которое переходит… Единственный родственник Нины – какой-то там дедуля из Карабасихи. Судя по названию, глухомань такая, что заранее тоска берет. И если дедок не отрыл в своем огороде проржавевший сундук с золотыми монетами, вряд ли покойнице Ниночке что-то светило в смысле наследства, за исключением деревенской покосившейся избенки и огорода с картошкой. Хотя уже конец сентября, картошка, очевидно, с огорода убрана и свалена в погреб.

Ну, это меняет дело! Наследство сразу приобретает особую ценность!

Отшвырнув альбомы, Дебрский подошел к потемневшему окну. Уже поздно, совсем поздно. Не лечь ли спать, уповая на старинную и опять-таки незабытую премудрость: утро вечера мудренее?

Да нет же! Он же не заснет, раздираемый этими дурацкими сомнениями!

Стоп. А что, если ключ наконец найден? И заключен сей ключ вот в этих двух словах: «дурацкие сомнения»…

Почему бы не предположить, что сомнения его и впрямь дурацкие, что он в самом деле важное лицо в дилерской фирме «Вестерн», Антон Антонович Дебрский, попавший вместе со своей женой в жуткую катастрофу – совершенно случайно попавший! И нет никакого заговора. И никто его не ненавидит. И Сибирцев вместе со своей разбойничьей фамилией может продолжать спокойно работать на «Скорой», а Камикадзе – никакой не камикадзе, а просто-напросто лихач-неудачник. А Инна…