Полуночный поцелуй

Этот запах дразнил его, а ощущение тела Дженны, податливо движущегося в его объятиях, сводило с ума. Его взгляд скользнул по нежной линии ее шеи, и его тело мгновенно вспыхнуло желанием. Он безумно хотел губами проделать тот же путь, который совершали его глаза по телу Дженны, почувствовать вкус ее кожи. Его рука скользнула вверх по ее спине, по нежному изгибу шеи, по шелковистым волосам.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

Он чувствовал вылетающие вместе с ее теплым дыханием слова на своей шее и почувствовал, как по его телу побежали мурашки.

— Я не знаю… — честно ответил Стоктон.

Все нараставшее желание сводило его с ума, а в душе сплелись в клубок нежность и страх опять потерять ее. А ведь это было неизбежно. Они никогда этого не обсуждали, но вряд ли за восемь лет планы Дженны на жизнь претерпели серьезные изменения.

И его в них по-прежнему нет.

— Мы не должны… — неуверенно начала Дженна, но он не дал ей закончить.

— Мы уже совершили достаточно ошибок, — прошептал Стоктон, едва ощутимо касаясь губами ее шеи.

— Да.

Дженна чуть повернула голову, и их губы оказались всего в дюйме друг от друга.

Музыка стихла, раздались поздравления и звон бокалов, а потом гости начали хором считать секунды, оставшиеся до наступления Нового года. Воздух вокруг бурлил от радости, волшебства и ощущения, что все возможно.

Даже Стоктон вдруг поверил в это.

— Десять… Девять… Восемь…

— Возможно, мы снова сделаем друг другу больно, — прошептал Стоктон.

— Очень больно, — глядя ему в глаза, кивнула Дженна, понимая, что все ее опасения меркнут перед возможностью прикоснуться к Стоктону, вновь почувствовать вкус его губ.

— Два… Один… С Новым годом!

— С Новым годом, Дженна, — прошептал Стоктон и наконец поцеловал ее.

Дженна таяла в объятиях Стоктона. За столько лет он успел изучить все ее желания и точно знал, какие именно поцелуи и прикосновения доводят ее до экстаза. Она прижалась к нему всем телом. Его губы со вкусом кофе и красного вина были для нее словно желанный десерт после прекрасного ужина. Язык Стоктона скользнул по ее губам, и она с готовностью приоткрыла их. Он целовал ее с жаром, который только нарастал, потому что одних поцелуев было мало, а всему остальному препятствовала разделявшая их одежда и полный зал людей.

— Стоктон… — выдохнула она.

Он крепче прижал ее к себе:

— О, Дженна, я так скучал по тебе.

Она отстранилась и покачала головой:

— Нет, Стоктон, мы не можем. Скоро я вернусь в Нью-Йорк…

— Оставайся, — взмолился он, не выпуская ее из своих объятий. — Ты можешь переместить свое агентство сюда.

— Это невозможно, Стоктон. Ты не понимаешь… Здесь я никогда не смогу быть счастливой.

— Потому что ты так ненавидишь Ривербенд или потому что ты не дала себе и шанса полюбить его?

— Я… Я просто не могу. — «Не могу позволить себе снова влюбиться в тебя», — безмолвно закончила она и сделала шаг назад, разрывая объятия, и выбежала из зала, из последних сил сдерживая слезы.

Красное платье не принесло ей удачи, только сделало ее еще большей дурой, если это, конечно, вообще возможно, и заставило ее мечтать о том, чему не суждено сбыться.

Глава 11

Бетси Вильямс еще раз обошла по кругу банкетный зал Ривербенда, который был почти полностью украшен к завтрашнему торжеству, и широко улыбнулась Дженне:

— Замечательная работа!

Дженна благодарно кивнула. Они, и правда, неплохо потрудились. Благодаря Ливии, отчаянно флиртовавшей с владельцем здания Эдвардом Грехемом, им было позволено начать украшать зал за день до праздника, так что они смогли все сделать без лишней спешки. С новогодней вечеринки в «Растике» прошло уже пять дней, а Дженна так и не нашла в себе сил поговорить со Стоктоном. Ей нужно было думать о грядущем дне рождения Эунси, а не о том, что произошло на танцполе «Растики».

Каждый раз, бросая трубку, Дженна чувствовала на себе умоляющие взгляды Ливии и тетушки Мейбел, но предпочитала их игнорировать. Дженна не знала, о чем говорить со Стоктоном, ведь он хотел невозможного: чтобы она осталась в Ривербенде и поверила в то, что он наконец готов к серьезным отношениям. А она слишком хорошо знала Стоктона, чтобы поверить в невозможное.

— Это просто потрясающе, правда Эрл? — спросила Бетси у своего кавалера. — Этот зал словно сошел со страниц модного журнала.

— Неплохо, — кивнул Эрл. — На мой вкус, чересчур шикарно, но…

— Ничего, — нахмурилась Бетси. — Ты не умрешь, если разочек наденешь галстук и свою лучшую рубашку.

— Это и есть моя лучшая рубашка, — заявил он, ткнув себя в грудь с ярко-желтой надписью «Настоящий механик может починить все!».

— Ну уж нет, мой дорогой! Ты наденешь рубашку, которую я купила для тебя, и в кои-то веки будешь похож на человека.

— На человека, который собирается на похороны или на казнь, — пробормотал Эрл, не решаясь вслух спорить с Бетси.

— Мне нужно вернуться в гостиницу и проверить, все ли готово к приезду гостей и родственников, — сказала Бетси, игнорируя недовольное выражение лица Эрла. — Страшно представить, что там будет завтра. Надеюсь, мы увидим тебя на завтрашнем празднике, милая? Прости, что я сомневалась в тебе.