Полуночный Прилив (ЛП)

— Думаю, да. Хотя я не очень знаком с предметом. Многое остается для меня неведомым. Я попал в тюрьму молодым. Ты уверена, что это был титул? Что нереки не просто звали тебя так, не зная имени?

— Это был титул. Они говорили, я готова для рождения. Что я настоящая дочь Эрес. Что я ответ на Седьмое Завершение, ибо я кровь рода.

— «Кровь рода». Что бы это значило?

— Думаю, эта Эрес была моей настоящей матерью.

— Да.

— А ты сможешь узнать, кто мой отец?

— Да, я узнаю его кровь. Хотя бы это.

— Интересно, жив ли он.

— Зная, как играет Эрес — он может еще и не быть твоим отцом. Чашка, она странствует во времени, и этот способ никто не смог понять и тем более — повторить. Этот мир — ее мир. Она его негаснущее пламя. — Помолчав, он добавил: — Она выбрала — или выберет — с большим тщанием. Твой отец был — или будет — кем-то весьма значительным.

— Так сколько во мне душ?

— Две, разделяющие тело умершего ребенка. Дитя, мы должны найти способ вывести тебя из этого тела.

— Зачем?

— Ты заслужила чего-то большего.

— Я хочу назад. Ты выведешь меня? Поскорее!

* * *

— Угря не кладу, — сказал Багг, разливая суп. — Он все еще жесткий.

— Тем не менее, дорогой лакей, пахнет он великолепно.

— Наверное, это от вина. Любезность Главного Следователя Ракет, чей интерес к вашей особе подогревается не только служебным рвением.

— И чем ты мне помог?

— Я заставил ее интерес углубиться, хозяин.

— Методом от противного?

— Точно.

— А хорошо ли это? Я имел в виду: она меня малость пугает.

— Вы и половины ее ужасности не познали. Тем не менее, она исключительно умна.

— Ох, вот это мне совсем не нравится. Знаешь, я действительно чую рыбный вкус. Слабый намек. Этот угорь был совсем сухим?

Слуга поднес к губам половник и вытащил из него некий кусок — черный, сморщенный и настолько непривлекательный, насколько можно вообразить.

Теол склонился поближе. — Багг…

— Да, хозяин?

— Это подошва.

— Разве? Ох. Я — то гадал, почему с одной стороны он тоньше, чем с другой.

Теол сделал еще глоток. — Знаешь, все еще отдает рыбой. Могу заключить, что носитель сандалии работал на рыбном рынке и наступил на угря, а потом потерял подошву.

— Я с трудом заставляю себя подумать о том, на что еще он — или она? — мог наступить.

— Да, нёбо ощущает вкусовую гамму, намекающую на сложную и длинную историю приготовленного. Ладно. Как прошли день и вечер?

— Без особых происшествий. Ракет сообщила, что Герун убил за год почти три тысячи горожан.

— Три тысячи? Явный излишек.

— Я тоже так подумал. Еще супа, хозяин?

— Да, спасибо. Так в чем его проблемы?

— Геруна? Побьюсь об заклад, просто кровожадность.

— Так просто? Ужас. Думаю, нам надо что-то делать.

— А как прошли ваши день и вечер?

— В делах. Я утомился.

— Вы были на крыше?

— По большей части. Хотя припоминаю, один раз сошел вниз. Зачем — не помню. Кажется, я и тогда не понял, зачем — и пошел спать.

Багг склонил голову набок: — Кто-то приближается к двери. — На улице послышался стук сапок, слабый лязг стали.

— Кажется, мой брат, — отозвался Теол. Повернув голову к входной завесе, он возвысил голос: — Брюс, входи.

Занавеска откинулась, вошел Брюс. — Что за интересный запах, — сказал он первым делом.

— Рыбный суп. Не хочешь?

— Нет, спасибо. Я уже поел, как раз после второго звона. Надеюсь, ты слышал молву.

— О войне?

— Да.

— Очень мало, — сказал Теол.

Брюс колебался. Он со вздохом покосился на Багга. — Среди Тисте Эдур явился новый император. Халл присягнул ему на верность.

— Да, это поистине нехорошо.

— Так что ты под угрозой.

— Ареста?

— Скорее убийства. Все во имя патриотизма.

Теол отодвинул миску. — Мне кажется, Брюс, что ты в большей опасности, чем я.

— Меня хорошо охраняют, а тебя — нет.

— Чепуха! У меня есть Багг!

Слуга поглядел на Брюса с тупой улыбкой.

— Теол! Не время для шуток…

— Багг обиделся!

— Я?

— Разве нет? Я бы обиделся, если бы был на твоем месте…

— Кажется, вы и сидите на моем месте.

— Приношу извинения за неуклюжий речевой оборот.

— Великодушно прощаю, хозяин.

— Ты наполнил меня облегчением…

— Прекратите! — Брюс вскочил, взмахнув руками. Измерил шагами тесное пространство комнаты. — Угроза весьма реальна. Агенты королевы не ведают колебаний. Вы оба в серьезной опасности.

— Как мое убийство изменит факт предательства Халлом родной страны?

— Никак, конечно же. Но твоя история, Теол, заставляет многих тебя ненавидеть. Инвестиции королевы пострадали по твоей вине, а она не забывает и не прощает.

— И что ты предлагаешь?

— Во — первых, прекрати спать на крыше. Позволь мне нанять нескольких охранников…

— Нескольких? О скольких ты думаешь?

— По меньшей мере четверых.

— Одного.

— Одного?

— Одного, не больше. Знаешь, Брюс, я не люблю толпу.

— Толпу? Ты всегда ее любил.

— Теперь — нет.

Брюс посмотрел сердито, потом вздохнул: — Ладно. Одного.

— И ты будешь счастлив? Отлично…

— И больше не спать на крыше.

— Боюсь брат, это невозможно.

— Почему?

Теол взмахнул рукой: — Погляди на комнату! Это полный беспорядок! К тому же Багг храпит. И мы говорим не о тихом храпе. Вообрази, что ты прикован к полу пещеры, и в нее врывается прилив, с ревом, ревом, РЕВОМ…