Полуночный Прилив

Серен качала головой. — Не видим несоизмеримости. Ваше желание равно нашему. Мы принимаем сделку.

— Откуда мне знать, что вы не обманете?

Летерийка повернулась к Клину: — Она нам не верит.

Мужчина шагнул к Тисте Анди. — Аквитор, скажи ей, что я Чтящий из Багряной Гвардии. Если хочет, она может узнать все значение этого титула. Положив руку мне на грудь. Скажи, что я засвидетельствую честность соглашения.

— Я еще не все вам передала. Она хочет, чтобы мы бросили в море то, что она держит в руке.

— И что?

— Это проложит конец ее существованию. Кажется, она этого желает.

— Скажи, пусть испытает мою душу.

— Хорошо.

Женщина глянула подозрительно, но все же шагнула и положила руку на грудь солдата.

Рука отдернулась. На лице отскочившей назад женщины читался ужас. — Как… как можешь ты… зачем…

Серен сказала: — Не думаю, что ты ждал такого ответа. Она… устрашена.

— Это не беда, — отозвался мужчина. — Она принимает мое слово?

Услышав вопрос Серен, женщина выпрямилась и закивала. — Я не могу отказать. Но… я забыла… то чувство.

— Какое?

— Горе.

— Железный Клин! Что бы ни значило это слово «Чтящий», она переполнилась… жалостью.

— Отлично, — сказал он, отворачиваясь. — Все мы делаем ошибки.

— Я поведу вас, — произнесла Тисте Анди.

— А как вас зовут?

— Сендалат Друкорлат.

— Благодарим, Сендалат. Мне тяжко сознавать, что вы желаете забвения как дара.

Та пожала плечами: — Те, кого я любила, те, кто любил меня… считают, что я давно умерла. Нет нужды горевать.

«Нет нужды горевать. Тогда откуда жалость?»

— Вставайте, парни, — крикнул Клин. — Она проложит нам путь.

* * *

Шлеп валялась на холмике словно мертвая; но голова нахты медленно повернулась, едва показались Вифал и Рулад. Недавно она стащила молот из кузницы, чтобы с большим удобством рушить гнезда Писка, и теперь всюду носила его с собой. Кузнец краем глаза заметил, что уродливая черная тварь, не сводя с подошедших взора, поднесла к носу молот. Словно обдумывает убийство.

Из троих нахтов именно Шлеп пугала его больше всего. Слишком много интеллекта в черных блестящих глазках, слишком часто на сморщенном личике появляется что-то вроде улыбки. Присущая этим животным сила заставит нервничать любого человека. Он понимал, что если Шлеп захочет оторвать ему руки — труда ей это не составит.

Может быть, Увечный Бог связал их магией, как связывают демонов, и только его воля удерживает тварей от попытки вцепиться Вифалу в горло? Неприятная мысль.

— Что мне помешает, — прорычал Рулад, — провести лезвие меча прямо через его впалую грудь?

— Не задавай мне таких вопросов, Эдур. На них может ответить лишь сам Увечный. Не думаю, что это будет так вот легко. Он умный ублюдок, и в этой палатке его сила абсолютна.

— Весь простор его королевства, — ухмыльнулся Рулад.

«Да. Почему это твои слова меня заинтересовали? Или в них какой-то намек?»

Рваное убежище бога было прямо перед ними. Из откинутого полога ввалил дым. Чем ближе они подходили, тем горячее и суше делался воздух. Пожухлая трава хрустела под ногами. Сама земля казалась пораженной болезнью.

Они встали напротив входа. Увидели внутри палатки скорченную фигуру бога. От медной жаровни поднимались щупальца дыма.

Кашель. Затем: — Что за гнев. Полагаю, он неразумен. Ведь мой дар оказался весьма эффективным.

— Не желаю возвращаться, — сказал Рулад. — Оставь меня здесь. Найди кого-то еще.

— Невольный исполнитель нашей воли явился… из неожиданных мест. Представь себе: Чтящий Багряной Гвардии! Радуйся, что это был не Шкуродер или сам Ков! Они могли бы разглядеть в тебе больше, и это было бы совсем некстати. Мы не готовы. — Новая порция покашливаний. — Пока не готовы.

— Я не вернусь.

— Ты отвергаешь дарованную плоть. Понимаю. Но, Рулад Сенгар, эта золотая мантия есть плата. За искомую тобой силу.

— Я больше не желаю этой силы.

— Нет, желаешь, — весело произнес бог. — Подумай об уже пожатой награде. Трон Тисте Эдур, женщина, которую ты вожделел многие годы — все в твоей власти, делай что хочешь. Братья отбивают перед тобой поклоны. А растущее умение владеть мечом…

— Оно же не мое! Все, что я могу — держать рукоять! Это не мое мастерство — и все это видят. Я ничего не ЗАСЛУЖИЛ…

— И какой прок в искомой тобой гордости, в чести, о Рулад Сенгар? Смертные меня забавляют. Проклятие дураков — измерять свое достоинство и вечно находить недостатки. Не мне вести тебя путем управления империей. Это задача твоя и только твоя. Сделай это местом приложения своей гордости. И разве сила твоя не прирастает? Теперь у тебя мышцы толще, чем у братца Фира. Кончай хныкать, Эдур.

— Ты используешь меня!

Увечный Бог засмеялся: — А Скабандари Кровавый Глаз делал иначе? О, я знаю эту песню. Не ваши сказки. Море шепчет древние истины, Рулад Сенгар. Почтенный Отец Тень! О, что за нелепость вымысла. Убийца, втыкающий нож в спину…

— Ложь!