Полуночный танец дракона

– Ты знаешь, ничего не придумывается! Сэм, конечно, был тот еще фрукт. Хам, грубиян и бабник – все при нем. Но все эти недостатки выглядели в его исполнении едва ли большим преступлением, чем, скажем, надеть гетры, охотничью шляпу или яркие туфли к строгому офисному костюму. Какую бы гадость он ни сделал, все сходило ему с рук. Все только говорили: ну, Сэм, ну поросенок! Нет, вы слышали? Он неисправим… Вот черт, я бы так не смог. Из любой фигни он мог сделать произведение искусства. Или выдать ее за новый проект. Вы застукали его, как он писает с крыши? Ну что вы, как вы могли такое подумать – это он определяет, какая будет завтра погода. А ты – обнаружил его в постели со своей любовницей? Подумаешь! Подмигнет тебе, как четырнадцатилетний пацан, и скажет: ну ты че, чувак, я же просто хотел выяснить, что ты в ней нашел. Все нормально, чувак, я проверил! Одобряю! И сделает ручкой. А ты будешь смеяться, просто стоять и ржать, и тут же забудешь, что только что был готов его убить… А помнишь, как на 200-летие Французской революции он специально приперся во Францию, чтобы ходить там по парижским друзьям и всем сообщать, все Революции начиная с первой – сплошной провал? А потом, чтобы его не убили сразу на месте, перечислял по пунктам аргументы: а) Французская революция закончилась террором и Наполеоном, так? б) монархия пришла и ушла, так? в) в 1870 году парижские коммунары за городом сражались с пруссаками, а в городе воевали друг с другом, было? г) 1914-й? Опять поражение! А кто спас Францию? Мы! д) 1940-й, 1944-й? Опять мы воевали, и мы привели Де Голля в Париж. А? Что скажете? Поражение за поражением! При этих словах его парижские друзья уже начинали хвататься за ножи, как вдруг он говорил: и что же, скажите, сделали французы после всех этих поражений? А? Они создали самую удивительную страну на земле! И самый красивый город, который только был в истории – Париж! После чего друзья, конечно, прятали свои ножи и с криками «Сэм! Сэм!» бросались его целовать! Эх!

Теперь уже слезы бежали по его щекам. А она сказала ему его же словами:

– Знаешь что? Сдается мне, что ты тоже его любил!

– Не то слово – я даже ревновал его к тебе. Только не говорите никому…

– Ну что ты – рот зашьем на замок… – ехидно сказала Эмили Фентрисс, наливая себе еще вина.

Берил Вероника Глас допила свой бокал, потом облизала губы и, перегнувшись через стол, чмокнула Ральфа в щеку.

– Спасибо за вечер… – Она встала и попыталась открыть кошелек.

– Да не надо! – сказал Ральф, – Лучше скажи, что сейчас будешь делать?

– Прямо сейчас позвоню своему бойфренду.

– И что скажешь?

– Скажу про то, о чем мы сегодня говорили. Что хочу ему отдаться.

– А если это все-таки не поможет?

– И я буду все равно бояться взять трубку в три часа ночи?

– Хотя бы…

– Ну, тогда… – протянула она. – Хоть я и ненавижу кого-то о чем-то просить, мне придется опять звонить вам. И просить вас со мной встретиться… Например, пойти вместе пообедать. Или если это слишком долго, хотя бы на ланч. А может, просто устроим выпивон…

– Ну да, выпивон… – сказал Ральф Фентрисс. – Плавно переходящий в обед.

Глаза ее снова наполнились слезами.

– Ладно, иди уже отсюда! – сказал Ральф Фентрисс.

– Уже ушла… – сказала она.

Поцеловав Ральфа и его супругу, она вышла из зала.

– А ты почему еще здесь? – спросил Ральф у женщины, сидевшей напротив него за столом.

– А разве я здесь? – сказала Эмили Фентрисс.

На ступеньках их дома сидел какой-то молодой человек – совсем еще мальчик. Он даже не пошевелился, когда Ральф и Эмили Фентрисс остановились возле крыльца. Им пришлось изрядно постоять, прежде чем он почувствовал их присутствие и устало поднял голову – глаза у него были как две полноводные слезные реки.

– Батеньки мои… – сказал Фентрисс. – Да ты ли это, Уилли Армстронг?

Уилли покачал головой.

– Вроде как должен быть я…

– А погромче можешь? Ничего не слышно.

– Я уже и не знаю, кто я теперь! – сказал юноша, на глазах превращаясь в обиженного ребенка. – Уилма даже разговаривать со мной не хочет.

– Вы же не встречались уже месяцев шесть.

– Да, не встречались, – сказал Уилли Армстронг, опустив голову и закрыв руками лицо, так что голос звучал как сквозь вату. – Но она вообще мне не отвечает! Звоню каждый день, а она сразу бросает трубку!

Фентрисс задумался.

– А может, это о чем-то говорит?

– Наверное, да, – проговорил голос сквозь вату. – О том, что она не хочет со мной разговаривать! – В этот момент Уилли озарила какая-то мысль, и он поднял голову. – А может, вы со мною поговорите? Можно я зайду хотя бы на минутку?

– Уилли, а ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Я потерял свои часы. Я все потерял! Ну, пожалуйста, я только на пять минут, я вам обещаю!

– Уилли, уже первый час ночи. Если хочешь поговорить, говори прямо здесь. Мы тебя слушаем.

– Ладно… – Уилли вытер нос тыльной стороной ладони. – Дело в том, что…

– Пойду-ка я, у вас тут явно мужской разговор. – Эмили Фентрисс просочилась мимо мужа. – Спокойной ночи, Уилли. Ральф, только, пожалуйста, недолго.