Полуночный Валентайн (ЛП)

В этом нет никакого смысла. Я начинаю волноваться о докторе Сингере, потому что его тон меняется на суровый, который он использовал, настаивая в N-й раз на приеме антидепрессантов.

– Давай поговорим о твоих панических атаках. Были ли они у тебя после переезда в Сисайд?

– Да, – бормоча ответ, меня охватывает чувство, что меня полностью повергли.

– Я заметил. А кошмары? Бессонница?

Он явно доволен собой, придурок. Я начинаю скрипеть стиснутыми зубами.

– Хм.

– Буду считать это положительным ответом. И из того, что я понял из твоего перечисления, которые невозможно объяснить, у тебя все еще происходят эпизоды мистических домыслов?

О да. Печально известное мышление, наполненное всякой паранормальщиной, в котором мой мозг особенно искусен.

– Это другое, – жалко защищаюсь я. – Этот мужчина, он... слишком много всего произошло. Не похожее на совпадение. Это не может не иметь смысла. Или может?

– Меган, я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня. Ты пережила невероятно жестокую автомобильную аварию, в которой потеряла мужа. Он умер у тебя на руках. В день его похорон у тебя случился выкидыш – дитя, которое вы отчаянно пытались зачать – и чуть сама не умерла от потери крови. Впоследствии тебе сказали, что шансов на повторную беременность практически нет.

– Тебе был поставлен диагноз посттравматического расстройства и клинической депрессии, но ты отказалась от лекарств, которые помогли бы тебе справиться с ситуацией. Ты стоически и упрямо жила со своими страданиями, как ни один другой пациент, которого я когда-либо встречал. Ты не дала мне ни единого шанса за два года еженедельных сеансов помочь сделать даже самые маленькие шаги к твоему исцелению. Ты приняла свою боль, потому что альтернативой было отпустить ее... И в твоем сознании, отпустить боль означает отпустить Касса, ребенка и все, что ты потеряла.

– Теперь ты переехала в новый город. У тебя новый дом, новая жизнь. Тебя понравился другой мужчина. И поскольку ты не преодолела своего горя, единственный способ, которым твой разум может справиться с тем, что он воспринимает как предательство мужа – это попытаться убедить тебя, что этот другой мужчина – твой муж.

Доктор делает паузу, и особо подчеркивает следующие слова.

– Подсознательно ты веришь, что каким-то образом через какое-то мистическое сочетание событий Касс вернулся к тебе в теле другого человека.

Вот она. Уродливая правда, вытащенная из скалы, под которой я ее прятала.

Я не могу дышать от полной глупости этого.

Таким же мертвым, как и мое сердце, голосом, ворчу:

– Скажите, что мне делать.

– Для начала, запишись на прием к доктору Андерсу, как только мы закончим звонок. Я говорил с ним в начале недели, и он сообщил, что ничего о тебе не слышал.

Как будто издалека я слышу, как говорю «хорошо».

– И, пожалуйста, я хочу, чтобы ты начала прием «Эсциталопрам». Это не совсем лекарственное средство от депрессии, но оно поможет справиться с симптомами. Я также могу выписать что-нибудь от бессонницы. Тебе нужна помощь, Меган. В этом нет ничего постыдного.

Он терпеливо ждет, пока я назову ему название местной аптеки, чтобы он мог отправить им рецепты. Затем в пол уха слушаю, когда он разглагольствует о возможных побочных эффектах, инструкциях по дозировке, уровнях серотонина, бла-бла-бла. К тому времени, как он перестает трещать, я заметно измотана.

– Спасибо, доктор Сингер. Спасибо, что перезвонили.

– С тобой все будет в порядке, Меган. Обещаю. Твой звонок – это положительный знак того, что ты готова начать лечение. Посвяти себя терапии с доктором Андерсом, пожалуйста. Ты замечательная женщина. У тебя вся жизнь впереди. Так много всего, что тебе еще предстоит. И помни, когда захочешь поговорить, я всегда буду рядом.

Я всегда буду рядом.

Да меня разыгрывают!

Еще раз благодарю его, прощаюсь и вешаю трубку. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало. У меня дикие глаза, бледное лицо и я все еще дрожу. Думаю, доктор Сингер не до конца был честен, когда оценил меня всего лишь на два с половиной балла по шкале чокнутости.

Я все десять из десяти. Может быть, даже одиннадцать.

– Меган?

Легкий стук в дверь уборной заставляет меня отвернуться от зеркала с бьющимся сердцем.

– Да?

– У тебя там все в порядке?

Это Куп. Возьми себя в руки. Иди к нему. Постарайся вести себя нормально.

Я приглаживаю волосы руками, поправляю свитер, нацепляю фальшивую улыбку на лицо и направляюсь к двери. Открываю ее и вижу Купа, неловко топчущегося на месте и выглядящего обеспокоенным.

– Извини. Не хотел мешать. Просто пришел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Ты должен сказать ей о своих чувствах, – бормочу я и сразу же хочу треснуть себя по лбу.

Куп в смущении морщит лоб.

– Кому? Что?

Ну, сказала «а», говори и «б».

– Сюзанне. Ты должен сказать ей, что к ней чувствуешь.