Полунощная Чудь

Суденышко, как играющий дельфин, поднималось и опускалось на каждой очередной налетающей волне. Наблюдатель бросил еще один беспокойный взгляд на луну, почти полностью скрытую за облаками. Свет тоже почти исчез, холод становился все сильнее; он чувствовал его спиной, как замерзший железный брусок — холод настолько сильный, что мог, постепенно, заморозить всю бушующую поверхность воды. Остальные сгрудились в центре судна, согнувшись в три погибели, чтобы избежать водной пыли. Наблюдатель взглянул на девушку, такую худую, похожую на беспризорного ребенка — и, тем не менее, спасительницу мира, Светоносицу. Уртред сидел рядом с нею, его глаза смотрели на корму. Он смотрел на него, своего отца. Внезапно душа Наблюдателя наполнилась печалью. Что-то произошло между ними в этом кратком обмене взглядами, потому что Уртред, не обращая внимания на жестокие рывки барки, встал и подошел к нему. Он встал рядом с ним, ухватившись за один из кормовых фалов. Какое-то время они молча стояли рядом.

— Пойдем с нами в Искьярд, — наконец сказал Уртред. — Ты не обязан умирать.

— Я уже говорил тебе, — ответил Наблюдатель. — Люди Лорна не могут жить в Мире Смертных. Мы знаем только этот мир с его бесконечной луной: ты сам видел, каким стал Немос снаружи — Внешний Мир корежит нас. Но ты должен идти, ты принесешь мой дух во внешний мир. Твои враги преклонят перед тобой колени. Присматривай за Светоносицей. Я видел, кем она станет. Я видел, как она родилась под такой же полной луной, как и эта, когда планеты совпали. Я почувствовал, как Ре зашевелился в момент ее рождения, потому что она родилась с божественной искрой, той самой искрой, за которой Ре следует через Темный Лабиринт ночи в поисках рассвета, искрой, которая оживляет его, заставляет солнце опять сиять на небе и заставляет луну светиться ярче в ответ на золотой свет Ре.

— Отец, ты знаешь так много всего — ведь когда-то ты глядел в лицо Бога. Ответь на один вопрос.

Наблюдатель потряс головой. — Увы, я почти ничего не помню. Я прожил слишком много жизней. Но может быть я знаю ответ.

— Загадка, которая мучит меня: умирающее солнце.

Наблюдатель взглянул вдаль. — Некоторые говорят, что бледность солнца вызвана Маризианом. Он играл с магией в том самом заброшенном городе, Искьярде. Но все, кто играет с тайнами Богов, подвергаются искушению. Так что однажды, много лет назад, Исс, навсегда изгнанный в темноту нижних областей неба, перенесся через пространство и время, появился перед Маризианом и принялся соблазнять его сделать то, что ни один смертный делать не должен. Таким образом Бог, неспособный повлиять на мир людей из того места, где он был заключен, обманул волшебника. Маризиан нашел портал, ведущий в Мир Теней. Исс сказал ему, что внутри него спрятана вся магия богов. Он открыл дверь портала Теневым Жезлом. И только войдя в него он увидел правду: там носились только проклятые души, похожие на осенних птиц. Теперь они просачиваются оттуда, как ласточки взлетают в небо, забираясь все выше и выше, пока полностью не скроют лик солнца. Они и есть то самое облако, которое бросает тень на Внешний Мир: гибель мира и тайна умирающего солнца.

— Так вот почему барон понес посох на север, — воскликнул Уртред. — Чтобы опять запечатать дверь.

— Да, но он простой смертный. Только Светоносица может преуспеть в этом. Искьярд был уничтожен Тенями в один день, — продолжал Наблюдатель. — Маризиан сбежал на юг, опасаясь, что проклятые последуют за ним и утащат его душу из этого мира. Остальное ты знаешь: в Тралле он написал Книгу Света и Книгу Червя, но за тысячу лет испорченные жрецы исказили его слова, так что Исс стал главнее Ре и его лживые пророчества распространились по всему миру.

— А Книга Света?

— Она тоже изменена, и, увы, испорчена. Но под всей этой ложью зарыта мудрость. А все слова, касающиеся Светоносицы — правда.

— Что она должна сделать? — спросил Уртред, глядя на Талассу.

— Она должна придти в Искьярд, где находится портал, все еще открытый из Мира Теней в Мир Смертных. Барон уже сражается с тварями, которые стерегут это место, но только Таласса в состоянии прогнать проклятых обратно в Тени. Тогда солнце опять возродится. — Он проследил направление взгляда Уртреда вдоль барки. — Ты влюблен в нее, не так ли?

Уртред повернулся и посмотрел прямо в глаза отцу. — Ты знаешь, что любовь не умирает, пусть проходят тысячи лет, десятки тысяч лет. Ты никогда не забывал Мериэль. Я чувствую то же самое, по отношению к Талассе, хотя знаю ее едва месяц.