Полураскрытая роза

Брат и сестра чему-то смеются на кухне, щелкает, отключившись, электрический чайник. Соломон встает и говорит, что ему нужно до конца уложить чемодан. После ужина Тео везет их в аэропорт.

Лу возвращается, быстро принимает душ, и все вместе садятся поесть: Винсент и Моне приготовили овощные закуски, пока папа и брат сидели за домом, курили сигары и разговаривали. Аврора, после того как дочери настояли, чтобы она отдохнула, присоединилась к ним с бокалом розового вина.

Винсент еле сдерживается, чтобы не расплакаться, когда уезжают родители: она не осознавала, как сильно по ним скучала, и теперь думает, что и ее дети по ту сторону океана – сколько бы ни было им лет и какими бы они ни были взрослыми – скучают по ней.

Уже в постели, в темноте, Лу сообщает ей, что у него для нее сюрприз: из Амстердама, перед возвращением в Париж, они заедут еще в одно место. Когда они планировали поездку, он заверил Винсент, что позаботится об обратных билетах.

– Я добавил внеплановую остановку, сюрприз. Прости, что не смог сдержаться и рассказал тебе, – добавляет он.

– Правда? Значит, вернемся мы когда – в воскресенье? – спрашивает Винсент. Она не большой любитель сюрпризов, но с Лу все по-другому. Она слишком устала, чтобы пытаться угадать, куда он может ее везти, и глаза у нее сами собой закрываются.

– Ouais. – Он прижимается к ней и утыкается носом в шею.

– Тогда спасибо. Хочу увидеть все, что ты хочешь мне показать, – зевая, добавляет она.

Он слегка дергает головой, что-то бормочет на французском.

– Так мы и сделаем. Все сделаем, – сквозь сон говорит он.

Ивонн обнимает всех на прощание и уезжает в Роттердам. Винсент, Лу, Тео и Моне пешком идут обедать в таиландский ресторан, а потом – в Городской музей. Там есть комната, похожая на большой зрительный зал, где можно сидеть в темноте и смотреть на проецируемые на белую стену повседневные картины. Ветер шевелит зеленые кроны деревьев; человек ловит рыбу; опрокинутое надгробие на кладбище. Мама-утка и утята прыгают в воду.

На одной картинке бабочка садится на цветок, и Лу при виде ее касается руки Винсент, как будто хочет удостовериться, что она не улетела.

Когда они возвращаются к Тео, накрапывает дождик. Моне приходит идея выкурить косяк и послушать пластинки. Тео уговаривать не приходится. Он достает из ящика позади него небольшую шкатулку с пухлыми зелеными шишками. Винсент снова в свитере Лу; она оборачивает через плечо и спрашивает, будет ли он. Она не курила траву с того раза, как они с Киллианом и Тео курили вместе в Амстердаме, Колм и Олив тогда были еще маленькими. В тот день Ивонн с сестрой повели всех четырех детей и еще парочку кузенов по музеям и после ночевали у сестры Ивонн в Амстелвене.

Винсент никогда не приходит в голову покурить травы, ей она безразлична, но ведь вот она, снова в Амстердаме, и вот он, нос Лу. Она дотрагивается до него.

– Буду, только если будешь ты, – говорит он. Его глаза такие глубокие, когда он смотрит на нее, цвета корневого пива. Любовник.

– C’est bon bon bon, – отвечает она.

Как обычно, сначала она не чувствует ничего, но потом все происходит разом.

Лу с покрасневшими глазами смеется, будто на обратной замедленной перемотке, над чем-то, что сказал Тео. Винсент и Моне не уловили шутки, но это не имеет значения, потому что они уже тоже хохочут. Моне ставит Ди Энджело – легкое облако черно-синей музыки плывет по комнате среди рукоплесканий.

Винсент кажется, она его прямо видит.

Моне зажигает толстые белые свечи и ставит их в камин. В свете пламени все похожи на призраков.

– Я так рада, что ты здесь, – говорит сестра. Винсент думает, что ей, но нет, она обращается к Лу. – Ты идеально подходишь моей сестре, ты такой… Винни, какие у него волосы. Лу, волосы у тебя адски мягкие. Я никогда не трогала таких мягких волос, а опыт у меня в этом огромный. У Киллиана волосы не такие мягкие. Все, решено.

Лу сидит на полу перед Моне с закрытыми глазами, позволяя ей гладить себя по голове. Он подается вперед, чтобы ей было легче.

– А вдруг они будут вместе навсегда? – говорит Лу.

– Кто? Винни и Киллиан? – Одной рукой Моне гладит Лу по волосам, а другой шумно шарит в большой пачке чипсов с паприкой.

Лу кивает, и Винсент тихо вздыхает.

– Пожалуйста, не надо больше об этом! Это нелепо, – говорит Винсент.

– Гмм, я даже не знаю, будем ли вместе навсегда мы с Ивонн, – говорит Тео. Он плюхается животом на диван и свешивает руку.

Винсент ахает еще раз и еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Моне замечает, что Винсент хихикает в кулак, но от этого только хуже: вместо того чтобы не засмеяться, Моне открывает рот и дает волю хохоту. Теперь и Тео лопается от смеха.