Полураскрытая роза

Ей известно, как он занят: и свадьба, и новый фильм, над которым он работает. Оба, она и Киллиан, всегда гордились тем, какие независимые у них дети. Ведь есть матери, которым ни за что не удалось бы сбежать на год в Париж. Есть матери, которые не смогли бы посвящать столько времени, сколько она, созданию бизнеса, когда дети были маленькие.

– Извини! Извини, – отбрасывая телефон, говорит Колм. – Николь волнуется насчет… вообще всего. Ее родители только что приехали и уже ее бесят. Спасибо, кстати, что ты меня не бесишь.

– Я, конечно, могу постараться, – говорит Винсент.

– Пожалуйста, не надо.

– Покажи мне трейлер, над которым работаешь, – просит она, предлагая ему снова взять мобильник и сесть с ней к столу.

После просмотра ролика Винсент ставит кружку на стол, чтобы основательно поаплодировать. Это фильм, навеянный дружбой между Лэнгстоном Хьюзом и Зорой Ниэл Херстон, действие происходит в Гарлеме, в будущем. Год назад он поделился с ней этой идеей для афрофутуристической книги с объемными картинками. Его друг в Л. А. еще дорабатывает сценарий.

Она рассказывает ему про французские фильмы, которые все время пересматривает в Париже. О фильмах они с Колмом могут говорить часами, разбирая их и сравнивая, могут смотреть фильмы, ставить на паузу и обсуждать. Она рассказывает ему, что на последнем званом ужине была Анной Кариной и кем оделись ее гости, не упоминая своего пропавшего напарника Бельмондо.

Колм спрашивает, как она считает, останутся ли они с Киллианом вместе, и Винсент отвечает, что ему сейчас сосредоточиваться надо не на этом. Она наливает еще чая и уговаривает Колма пить ромашковый и лавандовый чай, хотя обычно чай он пьет редко. Она говорит, что это полезно для нервов, ведь завтра и суббота промелькнут, как размытое пятно. В воскресенье он и Николь уезжают в Пантеллерию.

Колм пьет чай и просит ее рассказать еще о Париже. Она рассказывает, обходя не только Лу, но и переживания, связанные с друзьями. Но она рассказывает о Зилле и даже показывает ему клип. Она совсем мало говорит о своих весенних разъездах, продолжавшихся целый месяц. Жаль, что она не может рассказать ему о посещении могилы Ван Гога. Зато она может сосредоточиться на Амстердаме и говорит о том, какие чувства у нее вызвало неожиданное появление у Тео родителей и Моне.

В дверь стучат, Винсент открывает – на пороге Киллиан, только что после душа. Он обнимает ее, потом Колма. В общий чат приходит сообщение от Олив, она только что приземлилась в аэропорту имени Джона Кеннеди.

В Париже уже поздно, и Лу, наверное, спит, но Винсент, пока дети заняты другим, идет одна гулять в Брайнт-парк и останавливается там, чтобы написать Лу. Он проснется и прочитает ее сообщения.

Сегодня семейный ужин,

завтра сплошные свадебные

мероприятия.

Суббота – главное

событие.

Наверное, я не смогу

отвечать сразу,

Но ты в mon coeur.

За ужином Киллиан предлагает тост. Не вставая и таким образом освобождая всех от страха, что на них будут глазеть, он, постучав по бокалу, поднимает его. Винсент удостоверилась, что Николь знает: она тоже приглашена на ужин, но невеста проводила время со своими родными где-то в Челси.

Все остальные родные Винсент остались в отеле, а мать Киллиана, Эйлин, пока в Бостоне у друзей, а утром поездом поедет в Нью-Йорк. Винсент не рада предстоящей встрече со свекровью. Она не видела ее много лет и не говорила с ней с тех пор, как вышла книга Киллиана, хотя Эйлин прошлым летом звонила и оставила ей голосовое сообщение, где извинялась за то, что тоже сыграла роль в том, чтобы о Шивон и Талли никто не узнал. Винсент стояла на балконе парижской квартиры и курила. Дважды прослушав, она удалила сообщение.

На Эйлин она не злится, не обижается. Ни то, ни другое не стоит потраченных усилий.

– Это был жуткий год, и все из-за меня. Беру на себя полную ответственность. Я разрушил многое из того, что мы с вашей мамой построили… эту семью… – В конце голос Киллиана срывается. Олив оглядывается, не смотрят ли на них. Колм неподвижен, не сводит глаз с отца. – Спасибо за ваше прощение. За вашу любовь. За принятие Талли. Вы – все самое важное и драгоценное в моей жизни.

Ирландец в Киллиане полнее всего проявляется, когда он взволнован, и Винсент это даже нравится. Ей нравится, что у нее муж-ирландец. Его акцент становится сильнее, он больше краснеет, даже глаза становятся синее. Эта часть его ДНК очевидна в дочери: Винсент убеждена, что глаза Олив, когда она расстроена, тоже становятся коричневее. Олив и Колм сидят и молчат, и Винсент чувствует, что должна что-то сказать.

– Я рада, что нам выпал шанс оказаться здесь. Колм, мы с папой желаем тебе и Николь всего того счастья, что было у нас, желаем от всей души. За исключением прошедшего года, мы с папой были счастливы… наша маленькая семья была счастливой… и давайте выпьем, чтобы в будущем такого было еще больше, – поднимая бокал, говорит Винсент.