Полураскрытая роза

Даже после его поступка написанное Киллианом находит отклик в ее сердце. Она млеет, когда он называет ее «любимая». Он всегда ее так называет. Сейчас это обращение в его устах кажется непозволительным. Как чит-код, запускающий положительные эмоции, которые она к нему чувствует, и, пусть хоть на мгновение, отбрасывающий в темноту эмоции отрицательные. Наверное, ей бы хотелось еще какое-то время разбираться в своих чувствах по этому поводу, но – ух ты! – новые сообщения от Лу.

Я лишился дара речи

и… уже откровенно

напрашиваюсь.

Сейчас опять убираю

мобильник., Надо матч

доиграть, но можно

потом к тебе?

Погуляем вместе?

Я всерьез подумываю,

не отправиться ли к тебе

на руках, Винсент.

Винсент не удивляют навернувшиеся на глаза слезы. Она знает, что ее сложные эмоции будто лед и пламя, но это ведь Париж, где они магическим образом смешиваются.

Бурные переживания от письма Киллиана? Да.

В смятении от страсти к Лу? Еще бы.

Она ставит в печь следующую партию керамики и идет в спальню, прилечь. Что еще остается делать?

Прошло несколько месяцев после рождественской вечеринки, Киан и Эмма были счастливы, как бывают счастливы парочки в старшей школе, и Киан был прав: папе она очень нравилась. Маме тоже. Отец Эммы, мистер Шарп, в целом тоже не возражал против их отношений. Киан был первым бойфрендом Эммы и в душе переживал, что мистеру Шарпу было бы тяжело, узнай он, что Киан и его дочь соприкасались языками.

Эмма стала штатным сотрудником «FOCAL», и Киан уговорил ее делать для журнала фотографии. Несколько раз в неделю они после уроков оставались в классе ее отца, где читали материалы и оформляли макет литературного журнала. Иногда ее папа заказывал им пиццу и два литра газировки с кофеином. В дни, когда в «FOCAL» дел не было, Киан и Эмма шли к одному из них домой и, пока не возвращались родители, целовались до полного изнеможения.

Мама Киана, Ифа, в отсутствие отца становилась другим человеком. С Джеком она бывала покорной и молчаливой. Когда оставалась вдвоем с Кианом, она становилась намного более открытой и жизнерадостной. Киан понимал, что менялась она в угоду отцу – он хотел видеть более кроткую, подделанную версию матери, способную смягчить его раздражительноcть.

Однажды, когда Эмма после школы побыла у него пару часов и уже ушла, Киан и Ифа готовили на кухне ужин. Мама поручила ему резать помидоры для салата, а сама жарила стейки на чугунной сковороде.

– Киан, я собираюсь задать тебе вопрос, который может тебя смутить, но я все равно спрошу, – сказала Ифа, обернувшись к нему и отпив темного вина. Вино она знала и ценила, это ее успокаивало.

– Мам…

– Ты осторожен с Эммой? Не только в сексе, но и в смысле души? Я знаю, с Шалин было не так…

– У нас с Эммой секса не было, – сказал Киан.