Полураспад

- Я ничего не пью, - мгновенно ответил Мишка-Солнце и глянул на часы. - До... до половины восьмого... Вот, сейчас как раз половина восьмого. Можно.

- Ты все такой же, Миша.

Анна быстро намешала растворимого кофе в чашки, нарезала сыра и колбасы, открыла баночку маслин. И, вздохнув, сказала:

- Хорошо. Записывай. Вот кого надо спасать. Раз ты у нас такой богатый. - И начала перечислять фамилии молодых физиков и биофизиков, оказавшихся без работы...

А профессор Белендеев, достав блокнот, не чинясь, аккуратным почерком записывал...

Через час он поблагодарит Анну и протянет сотенную американскую бумажку. Анна усмехнется и вернет ее.

С улыбкой японца Мишка-Солнце протянет ей две бумажки по сто долларов. Муравьева вернет и их.

Хохоча, Мишка-Солнце протянет ей пачку банкнот. Анна скажет:

- Русские женщины не продаются.

И, так пошучивая, они расстанутся...

8

- Сынок, ты куда? - окликнула мать сына, механически прошагавшего мимо нужной двери на чужой этаж. - Мы пришли. - И постучала кулачком в дверь она не любила звонки.

И в эту минуту в кармане кожаной куртки у Алексея запиликал сотовый телефончик - единственная уступка от дирекции Института биофизики ему, доктору наук.

- Мам, извини. - Алексей отвернулся. - Внимательно слушаю.

- Алексей Александрович, - звонко произнесла Кира, секретарша директора Института физики академика Марьясова, - тут у нас гости... Про вас спрашивают.

- Кто?

- Профессор... Ой! - Ей не давали говорить. Слышался смех. - Он теперь... руководитель...

- Ну кто, кто?

В трубке зашуршало, и мягкий картавый голосок спел:

- Над Канадой небо синее... Только все же не Россия...

А, это Мишка-Солнце явился со своей новой родины, всегда что-то знающий, чего другие не знают.

- Когда появишься, родной? Уж и на работу пора.

Странно, Алексей никогда не был с этим господином на "ты". В знаменитые годы расцвета Академгородка Левушкин-Александров, в лучшем случае как один из перспективных молодых ученых сиживал у "стариков" на таинственных семинарах, слушая относительно безумные теории, так называемую мозговую атаку корифеев. Всё миновало. Что теперь-то понадобилось заграничному гостю?

- Посидим, погуторим, - ласковой скороговоркой продолжал Белендеев. Я в Доме очень ученых, в гостиничке. Могу и в ресторане внизу подождать. Это раньше у дворян называлось второй завтрак. Давай через полчаса?

Отказать бы совсем, но Левушкин-Александров, запинаясь, ответил:

- А если попозже? У меня всякие обстоятельства...

Черт его знает, может, на ловца и зверь бежит.

Ну где же сестра? Уже на работу убежала? Наконец, с той стороны двери защелкал, завозился ключ в разболтанном замке.

- Батюшки! Мамочка! Братик! - замурлыкала в дверях тоненьким голоском, как девочка, Светлана, остриженная и покрашенная нынче под Мерилин Монро. И указала за спину острым длинным малиновым ногтем. - А тут ваша Броня2 звонит. Что опять эта халда натворила?

- Да ничего, - мягко ответила мать, проходя в квартиру и крестясь. - У нас все хорошо.

- Кричит, чтобы не сердились... У нее изжога, вот и сорвалась... Ждет вас к семи - пельмени сварит.

Алексей Александрович ненавидел пельмени, особенно магазинные, с толстым слоем теста, но все эти годы ел их, чтобы не ссориться с женой.

- Нет, нет, ты сейчас не уйдешь! - Сестра перехватила тоскливый взгляд брата. - Светланка-дубль уже не болеет, вместе чаю попьем. Я торт медовый купила. А на работе подождут.

- Нет, побегу, - сказал Алексей Александрович. - Приехал профессор Белендеев из Америки.

- Дядя Миша, что ли? Первые сутки ему не до мужчин... Если только не поменял на Западе ориентацию... Ну, посиди же с нами, братец!

Алексей Александрович против воли кивнул, молча повесил куртку и прошел в большую комнату, где вся стена пестрела цветными и черно-белыми фотокарточками артистов и рок-певцов мира.

Сестра Светлана как была, так и осталась к своим пятидесяти годам восторженной дурочкой, хотя на работе - в бухгалтерии "Сибэнерго" - ее за аккуратность все хвалили. Лучше бы они свет у людей не выключали, бандиты Чубайса! Три дня назад снова учинили так называемое веерное отключение, и вся хлорелла под погасшим ртутным солнцем, один из компонентов питания предполагаемых космонавтов в дальнем (марсианском) плавании, увяла...

На полке мини-набор интеллигенции: Библия, Булгаков, Солженицын, Вознесенский. О, еще Конфуций! Когда-то читал, ничего не запомнил.

Алексей Александрович открыл наугад томик "Изречений": "Учитель Цзэн сказал: "Если будут чтить умерших, помнить предков, то в народе вновь окрепнет добродетель".

Ну и что тут особенно мудрого? Да, всё так, ну и что с того?

"Учитель говорил: "Кто постигает новое, лелея старое, тот может быть учителем".

Свод банальностей. И сколько их тут, изречений? Боже мой, сотни!

- Я пойду. До вечера.

9

Что есть гений? Почему одного человека чтут веками, а другого - нет? Конфуций был великий знаток семейного и государственного порядка, кладезь всевозможных ритуалов. И что, этого достаточно, чтобы прославиться?