Полусолнце

С тех пор как я впервые увидела демона в темноте, прошло два года. Я не искала встречи с ним и ему подобными, не высматривала блики. Жила себе как раньше: ходила в школу, играла с ровесниками, заботилась о младшем брате и помогала маме выращивать овощи и ягоды на продажу. Единственное, что изменилось, – я больше не опасалась выходить в темноту одна.

Но они находили меня сами. Сначала просто подглядывали, затаившись среди звезд и листвы, иногда появлялись на заднем дворе нашей хижины, но не пытались заговорить или установить контакт. Я замечала их всегда, и они знали об этом. Улыбались, скалились. И, что странно, я тоже улыбалась.

Мне нравилась моя тайна. Она была безобидной, ведь все взрослые знали о существовании демонов, и что такого, если я отчего-то видела их. А еще я думала, что это умение – видеть то, что другим невидимо, – делает меня ближе к отцу.

Странности начались на девятом году моей жизни. Война за власть в нашей стране набирала обороты. Мы хоть и жили в отдалении от основных сражений, но я то и дело ловила обрывки разговоров о жертвах, о жестоких боях и демонах, которые примкнули к людям в надежде поживиться.

Моему брату Касси исполнилось четыре года. Мама созвала его ровесников поиграть у нас во дворе. День стоял жаркий и безоблачный. Взрослые работали в поле и периодически заходили к нам потрепать именинника по голове да утолить жажду фруктовой водой, которую мама всю ночь настаивала на сливах и яблоках.

Я сидела на траве у входа в хижину, перечитывала школьные записи и тихо напевала, посматривая за братом. И тогда увидела его. Это был наш сосед, Ашимару, добрый работяга с огрубевшими руками и россыпью солнечных морщин у глаз. Полгода назад его молодая жена умерла при родах. Ребенка не удалось спасти – задохнулся в утробе. Мама часто навещала бедного вдовца или отправляла меня с гостинцами. Вечерами она смотрела в сторону его хижины, прижимая руки к груди, и ее взгляд становился печальным.

И вот Ашимару подошел к тропинке, ведущей к нашему дому, заметил меня и улыбнулся – устало, но искренне, как всегда, – и я увидела тени на его лице. Сначала решила, что всему виной старая липа, но быстро поняла, что дело в другом: тени эти хаотично блуждали по щекам, перебирались на лоб и волосы и резко спускались ниже. Я вскочила, подбежала к нему и, прищурившись, начала внимательно его рассматривать. И вдруг губы Ашимару задвигались:

– Рэй, теперь мы можем говорить с тобой.

Я отшатнулась и пронзительно закричала, и чем больше он скалился, тем сильнее я кричала. Дети бросили играть и прибежали к нам, из хижины выскочила мама, со всех сторон деревни тянулись запыхавшиеся соседи. На меня были устремлены недоумевающие взгляды, а я кричала и кричала, пока жуткий голос губами Ашимару не произнес:

– Зачем ты так, Рэй? Мы же друзья. Ты одна из нас. Разве тебе не хотелось поговорить с нами?

– Нет!

Одна из теней отбилась от собратьев и поползла по руке Ашимару. Когда она достигла его ладони, я резко ударила по ней. Каким-то образом моим пальцам удалось проникнуть под кожу. Не разорвать ее, а скользнуть внутрь, словно его тело было из масла. Со знанием дела я ухватила тень за хвост и дернула на себя, вытащив наружу безобразное прозрачное существо, похожее на болотную воду.

– Рэй, что ты делаешь? – услышала я голос матери.

А я не знала, что делала. Просто так было нужно. Что-то внутри подсказывало, что именно так и следовало поступить. С минуту я наблюдала за извивающимся мерзким существом, а затем сжала его в ладони и со всей силы приложила о камень у себя под ногами. И оно исчезло, окропив мои босые ступни склизкой жидкостью.

Ашимару залился неприятным смехом и бросился бежать, а все вокруг смотрели на меня боязливо и с осуждением. Краем глаза я заметила, как мать прижала к себе Касси, а тот спросил:

– Мама, Рэй может бороться с демонами?

– Нет, юноша, – откликнулся кто-то из соседей. – Просто сестрица твоя – сама из этих.

– Еще бы! – подхватил другой. – Вспомните ее папашу!

Потрясение сменилось такой сильной обидой, что у меня зазвенело в ушах. Мать обняла меня за плечи и втолкнула в хижину, бросив соседям, чтоб забирали детей и расходились. А я не понимала, что сделала не так.

Надо ли говорить, что с тех пор моя жизнь превратилась в кошмар?

Прежние друзья делали вид, что меня не существует, не отвечали на вопросы, а если им нужно было что-то сказать мне, называли меня «демоница» или, что еще хуже, «безумная». Однажды мальчишка, с которым мы вместе ходили в школу, запустил в меня камнем и рассек кожу в районе яремной впадины. Где бы я ни появлялась, все расходились. Люди, которые застали мое рождение, слышали мои первые слова и видели первые шаги, люди, которые уважали моего отца и никогда не брезговали его помощью, в одночасье вычеркнули меня из своей жизни. Как будто Рэй Кеноки и вовсе не существовало.