Полусолнце

Я добралась до леса, в котором спустя сто лет мы с хого и его спутниками бродили в поисках Мидори, еще задолго до рассвета. Бежала так быстро, как не бегала никогда раньше. Мой слух обострился до предела, зрение стало орлиным. Я слышала крики за спиной и, оглядываясь, видела отблески пламени. Исаму не стал ждать смерти друга. Он рассказал о случившемся сразу, поднял на ноги всех мужчин и даже кое-кого из женщин, и все они пустились за мной в погоню, размахивая огненными факелами.

Откуда я это знаю? Спустя десять лет, а может, и больше, я смотрела ему в глаза, терзая его тело, а он, преисполненный злобой, плевался кровью и проклинал меня, вспоминая о той ночи.

Коджи

То, что мы с ней – другие, Мидори поняла первой. Она всегда была смышленее. Замечала то, на что я никогда бы не обратил внимания, или то, что я намеренно игнорировал, потому что боялся задавать вопросы и слышать правду. А сестра с самого детства бросалась в бой, не задумываясь о последствиях. Для нее всегда существовало только здесь и сейчас.

Но никто не знал настоящей Мидори. Даже дядя Шиноту. Он был как я: закрывал глаза на правду, веря только в то, что сам себе нафантазировал.

А правда была такова.

Мы с сестрой внешне были очень похожи: смоляные волосы, яркие голубые глаза, цвет которых одни считали происками демонов, а другие – поцелуем богов, россыпь веснушек на лбу и ямочки на щеках: у нее – на правой, у меня – на левой, как инь и ян. Очаровательные близнецы Такимару Сугаши. Чудесные дети госпожи Анды.

Никого из нас никогда не выделяли, и качества, присущие одному, неоспоримо приписывали и другому. Мы были добрыми, воспитанными, исправно учились и помогали по хозяйству.

Мы были такими.

Идеальными.

Но в день, когда Мидори сорвала мой защитный амулет и я впервые увидел демона, между «мы» и «она» легла пропасть.

Испуганный, я вернулся домой и потребовал вернуть отцовский подарок. Помню, как бешено стучало сердце. Помню, как сестра крутила головой, в страхе таращась на меня, и лепетала что-то вроде «я его потеряла». Помню, как схватил ее за плечики и тряс. А потом забился в угол и долго плакал. И, конечно, все ей рассказал.

Мидори внимательно выслушала меня, обняла, заверила, что дома нам ничего не угрожает и что она обязательно найдет мой амулет. И я успокоился, поверил ей, потому что верил всегда. Потому что до сих пор не могу передать словами, как сильно чувствовал ее. Будто у нас на двоих была одна душа.

Кстати, Мидори выполнила обещание и на следующий день принесла мне амулет. С виду он ничем не отличался от утерянного, и только недавно я узнал, что его сделал дядя Шиноту из пряди своих волос.

С того дня прошло пять лет. На первый взгляд мы не изменились, но я один знал, что происходило за закрытыми дверями. Сначала Мидори начала подолгу проводить время в отцовской библиотеке, чаще ночами, когда думала, что все крепко спят. Я следил за ней и видел, как она сидела на полу и листала тетради, изучала свитки и, подсвечивая иероглифы огарком свечи, что-то шептала себе под нос.

Потом она стала убегать в деревню. Тоже ночью. Впервые это случилось незадолго до нашего девятилетия. Сестра уже несколько месяцев ночевала в спальне, я потерял бдительность и начал снова крепко спать. Но в тот раз проснулся внезапно, ведомый странным импульсом, и увидел, что ее постель пуста, а рядом на полу лежит амулет. Мидори вернулась под утро, прокралась на цыпочках и улеглась как ни в чем не бывало. Я спросил, где она была, сказал, что видел амулет. Сестра даже в лице не изменилась. Лишь отмахнулась, заверив, что недавно видела сон про демона, которого я встретил четыре года назад, и сама решила проверить, как все было на самом деле.

– И что? Увидела?

– Не-а, – просто ответила она. – Здесь нет никаких демонов. Наверное, тебе показалось.

Терзаемый дурными предчувствиями, я решил поспрашивать Шиноту, но дядя, лишь услышав запретное слово, тотчас прервал разговор. Он всегда был таким: если я или Мидори рассуждали о чем-то, чего, по его мнению, не могло существовать, никогда не тратил времени на объяснения. Нет, и всё тут, не думай о том, что нас никогда не коснется.

Твердость его слов и уверенный взгляд заставили меня усомниться в том, что я видел. В конце концов, может быть, мне просто почудилось? Но когда ночью Мидори снова выбралась из постели, я проследил, как на этот раз она оставила амулет под камнем у двери и пустилась в сторону деревни. А я, пораженный, стоял на пороге: не подозревал о том, что она умеет так быстро бегать. В детстве у меня были проблемы с ногами, что-то с суставами, и мне было больно даже просто быстро ходить.

Я рассказал эту историю Рэйкен, когда мы, покинув поляну, нашли новое место для привала, чтобы наконец определить план действий.

– Так что она там делала? – дядя опередил ее с вопросом.