Полусолнце

– Благодарю вас, но мы уже познакомились. Берегите ее, она – сокровище.

Я залилась краской, игнорируя взгляд Кены. После ухода Хэджама она осторожно расспросила меня о том, как мы познакомились и о чем говорили, но я отделалась общими фразами: сказала, что подсматривала за церемонией, и попросила прощения за проступок, а он предложил пойти к озеру.

В последующие пару месяцев Хэджам несколько раз посещал нашу деревню, но мы не виделись. Если раньше Кена во всеуслышание объявляла о его приходе, то после того дня перестала произносить при мне имя господина.

В день, который определил мою дальнейшую судьбу, на дорогах все еще лежал снег, хотя мартовское солнце всеми силами боролось с застоявшейся зимой и нещадно грело руки и щеки. Закончив с поручениями Дороши, я закуталась в плащ и побрела к храму. Дорога была тяжелой: я все время оступалась, пытаясь обойти или перепрыгнуть сугробы, ноги промокли сразу, а ветер настырно дергал за капюшон. Когда вдалеке показались загнутые концы красных торий, солнце почти село, а в ушах, раскаленных от мороза, так сильно стреляло, что я жмурилась, едва не вскрикивая.

Каждый раз, подходя к храму, я надолго замирала и внимательно осматривала его. Вглядывалась в каменные глаза кицунэ, стороживших двери по обе стороны, пересчитывала ступени, смотрела, не облупилась ли краска на фасаде. Глупо, но мне казалось, что если я буду с таким вниманием относиться к святыне Инари, может быть, рано или поздно богиня ответит мне.

Какой же наивной и глупой я была. Правильно Хэджам говорил: «Ребенок».

– Эй, слабоумная!

Я вмиг оцепенела. Больные уши в одно мгновение перестали волновать меня, слух обострился до предела, подмечая каждый шорох, каждый вздох. Их было пятеро или шестеро. Стояли за моей спиной. Запахов я не различила, потому что в деревне все пахли одинаково. Но это точно был кто-то из местных. Выследили меня.

Тело затряслось, но я несколько раз сжала и разжала пальцы и выпустила когти. Я не хотела нападать, молилась, чтобы они ушли, но если случится другое, буду готова.

И снова останешься бездомной.

– Оглохла, что ли? А ну иди сюда!

– Пожалуйста, оставьте меня. Я помолюсь и уйду, – жалобно прошептала я.

– Что ты там бормочешь! Сюда иди!

В спину ударило что-то очень тяжелое. Я вскрикнула и, упав на колени, заплакала. Инстинктивно съежилась, закрыла голову руками и приготовилась к худшему.

Послышался задорный смех, и на снегу захрустели шаги.

– Даген, да оставим ее, ну!

– Да это из-за нее рыба передохла. Мы только поговорим и попросим свалить из нашей деревни.

– Вот-вот! Видел Кену? Как эта девка появилась, наша мико сама не своя.

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – скулила я, сильнее прижимаясь к земле.

Они были совсем близко. Я боялась открыть глаза и лишь чувствовала свое тяжелое дыхание и дрожь земли от их шагов. Кто-то пнул меня в плечо, но я дернулась и носок угодил в щеку. Один из них грубо схватил меня и рывком поднял на ноги. Слезы застилали глаза, и было так страшно, что я с трудом различала очертания лиц.

– Кто ты такая, отвечай! И что тебе нужно от Кены!

Ничего, ничего не нужно!

Я хотела кричать, но слова застряли в горле.

И вдруг налетел ледяной ветер. Он ударил меня по щекам и ослепил на мгновение. Руки отпустили меня, но я еще больше съежилась. А потом кто-то вдруг схватил меня за плечи и встряхнул. Я мотала головой, а незнакомец все тряс и тряс меня.

– Рэй! Посмотри на меня! Немедленно посмотри!

Голос показался знакомым, и, всхлипывая, я разлепила глаза. Хэджам. Черные волосы зловеще развевались за его спиной, взгляд был сосредоточен и сердит.

– Ты пострадала? Тебя ударили?

Я замотала головой и невольно поморщилась: щека, в которую случайно угодил носок дзори[18], болезненно пульсировала. Хэджам коснулся пальцами ушибленного места.

– Пойдем, я отведу тебя домой.

– Нет… не вернусь.

– Не глупи, – отрезал он. – Эти низкие людишки больше не тронут тебя. Можешь быть спокойна.

Я упрямо покачала головой. Хэджам смотрел так пронзительно и в голубых глазах плескалось столько непонятных мне чувств, что стало страшно. И вдруг черты его утонченного лица смягчились, он наклонился, и теперь наши лица были на одном уровне.

– И что мне с тобой делать, Рэй Кеноки? Ну скажи, что?

Затаив дыхание, я испуганно таращилась на него. Хэджам обреченно вдохнул и выпрямился.

– Если я тебя заберу, то уже не смогу отпустить, понимаешь? Нет, Рэй, ты должна это понимать. Твоя жизнь среди людей закончится. Скажи мне. Скажи, что поняла.

– Поняла, – поспешно кивнула я, хотя, конечно же, ничего не поняла.

Я тебя заберу. С собой!

Жить рядом с Хэджамом. Может, даже в его замке, среди таких же, как я. Разве можно было хотеть чего-то другого?

Я лишь успела скосить взгляд на храм и мысленно шепнуть каменным статуям кицунэ спасибо, когда он прижал меня к себе и взмыл в темное небо.

Сердце ушло в пятки. Тот полет я не забуду никогда!