Полусредний мир

Человек, не оборачиваясь, шевельнул рукой, и высокие двери в зал распахнулись. Послышались шаги, усиленные каменными сводами, и через минуту в зал вошел высокий юноша в дорожном плаще.

Старый гоблин Цапгкорн, увидев его, без колебаний признал бы в нем того странного посетителя, что разговаривал с незнакомцем в капюшоне и передал ему таинственный сверток.

Юноша остановился в дверях и низко поклонился.

Из кресла донесся голос:

— Входи, Ален.

Ален еще раз поклонился и быстро прошел к креслу.

Человек в капюшоне кивнул и тотчас рядом с ним появилось второе кресло, а из гостиной, ковыляя, уже спешил большой дубовый стол. Остановившись между креслами, стол мгновенно покрылся белоснежной скатертью, и на нем стали одно за другим вырастать блюда с изысканными яствами и кувшины с дорогим вином. Зажглись свечи. Посреди стола возникло большое пустое блюдо. Тотчас же окорок в очаге, освободившись от вертела, подлетел и улегся на блюдо, обложившись зеленью и крохотными маринованными огурчиками. Подскочившая соусница полила его соусом и замерла рядом.

— Потрясающе, мессир! — восхищенно сказал Ален, наблюдая за этими чудесами. — Вы самый могущественный волшебник в мире!

— Да, — спокойно подтвердил человек в капюшоне. — Странно только, что ты, Ален, начал в этом сомневаться. — И он впился в Алена пронзительным взглядом. Тот побледнел и потупился.

— Ну да ладно, — сказал человек в капюшоне. — Не будем задерживать трапезу. Ведь ты голоден, да и я, признаться, после водяных крыс, которых Цапгкорн выдает за телятину, предпочел бы отведать настоящего жаркого.

Ален облегченно вздохнул.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком приборов и негромким шелестом взмывающих в воздух кувшинов с вином, устремлявшихся к бокалам и наполнявшим их по мере опустошения.

Ален, не перестававший дивиться чудесам, посмотрел на блюдо с окороком. «Какой аппетитный кусочек, вот этот, с краю» — подумал он. Блюдо тут же поднялось в воздух и плавно подлетело к нему. Большой нож в мгновение ока отрезал кусок окорока, серебряная лопаточка подхватила его, и не успел Ален опомниться, как кусок оказался у него на тарелке, а блюдо уже стояло на своем месте в центре стола.

— Не стесняйся, Ален, — сказал человек в капюшоне. — Ты ведь хотел попробовать именно этот кусочек?

— Да, мессир, — пробормотал Ален и принялся смущенно ковырять мясо вилкой.

— За что выпьем? — спросил человек в капюшоне, и наполненный рубиновым вином бокал оказался в его руке. — Может, быть, за доверие?

Ален с набитым ртом, занятым окороком, молча кивнул и торопливо поднял бокал.

Вино было отменное, как, впрочем, и все за столом. Прислуживавшая посуда появлялась именно в тот момент, когда была нужна, а когда Ален неловко расплескал вино на скатерть, пятно исчезло еще до того, как он попытался прикрыть его блюдом с устрицами.

Ален, чувствовавший себя поначалу неуютно среди кухонной утвари, читающей его мысли, постепенно привык, хотя временами невольно вздрагивал, когда очередное блюдо взлетало, чтобы подложить понравившийся ему кусок.

После ужина блюда мгновенно исчезли и на столе возникли кувшины со сладким вином, и хрустальные вазы с печеньем, фруктами и всевозможными сладости.

— Что это? — поразился Ален, отведав крошечный коричневый шарик, таявший в руках как воск.

— Шоколадные конфеты. Я вычитал их рецепт в магической поваренной книге. Для их приготовления необходимы бобы какао. Они растут только в одном месте — в Шоколадной империи, на самом краю Нефритового континента. Эти, например, еще утром раскачивались на дереве.

— Как же вам удалось доставить их так быстро?

— Элементарно, Ален. Человеку, знакомому с началами трансгрессии, не составит труда мгновенно оказаться за тысячу-другую миль отсюда, а потом так же быстро вернуться обратно.

— Но даже самый могущественный волшебник Большого Круга не смог бы за один день перенестись за тысячу миль и вернуться обратно!

— Это верно, Ален. Думаю, что если бы кто-нибудь из них рискнул повторить мое путешествие, то вернуться в эту комнату он смог бы не ранее чем через год, да и то по частям. Деревья какао считаются у туземцев священными, и каждого, кто осмелится украсть хотя бы одно крохотное зернышко, ждет ужасная смерть — закон требует нашинковать его на большой разделочной доске на тысячу триста тридцать шесть кусков.

— Но как тогда вы…

— Очень просто. Превратившись в альбатроса. Эта птица тоже почитается у них за святыню, причем даже большую, чем бобы какао. Так что стоило мне появиться в небе, как дикари попадали ниц и не вставали, пока я не улетел. Впрочем, чтобы не выглядеть вором, я оставил им немного луковой шелухи. У них это большая редкость, они используют ее для защиты от злых духов. Однако, мы увлеклись. Итак, ты, Ален, хотел спросить меня, зачем мне понадобилась волшебная книга…

— О, мессир… Я… Я только…

— Не надо Ален… Ты ведь знаешь, что я умею читать мысли.

— Да, мессир… Но каждый раз вы поражаете меня своим искусством!

— Не только тебя, Ален…