Полусвет. Страшный смешной роман

Зоя вышла замуж за Борю. Как это, какого? Который был с ними в ресторане на Новый год. Нет, не в последний Новый год, а годом раньше! А этой зимой они встречались с ним и с Зоей в салоне – Хельмут еще сказал, что у Бори чудный немецкий…

– Мари, если они в Лондоне, думаешь, она возьмется продать чаши? Носороги же в красной книге.

Далась ему эта красная книга – Маруся уже прикинула, как обставить продажу носорогов. Хотя, конечно, сюр… Хельмут просит Зою продать носорогов, которые нормальные аукционные дома не берут. Дворец Эльзы продают за тридцать пять миллионов, а она тырит у мужа антиквариат. Антиквариата на два лимона, а главный головняк – как продать миски из носорогов за семьдесят тыщ. И корона кругом!

«Глеб в депресии

_эмодзи_обезьянки_закрывшие_

глаза_лапками», – это Корнелия

про носорогов так ответила

Впрочем, обезьянки в тему, единственный способ выжить в эпоху сюра это ничего не видеть и не слышать. У Глеба депрессия из-за утраты барракуды, надо полагать?

«Глеб расплевался с банкиршей, весел

как никогда», – пришло от Наумова.

«Куки пишет наоборот:

у него депрессия».

«Какая депрессия!

На Дорогомиловском икру закупает».

Куки пишет одно, Миша – другое, очумели они, что ли? Срочно выяснить по первоисточнику. «Все нормально у меня, – доложил Глеб, – это Наташе хочется верить, что я в дауне. С домом только ерунда и с видом на жительство, но пандемия же должна когда-то кончиться. Да, правда у меня все нормально, что ты!»

«Таблы не помогают, еду к тебе»,

– получила Куки текст Поленовой.

«Шустов отрубил Поленовой бабки»,

– тут же объяснил айфон,

назвавшись Наумовым.

– Глеб тебе бюджет порезал? – открыв дверь Наташе, с порога спросила Корнелия.

– Аська рассказала? – разматывая шаль, спросила Наташа.

– Что ты так закуталась, тепло же?

– Знобит, нервяк, – Наташа бросила сумку на диван. – Выпить дай что-нибудь покрепче. Виски есть? Нет, от виски развезет, я ж на таблах. Все же давай виски, вино не поможет… А мальчики где?

– Сегодня день Клячина, – Корнелия достала бутылку скотча.

– Глеб уполовинил деньги, говорит, на работе жопа, – сделав глоток, сказала Наташа. – Это не у него жопа, а у меня! Как я могу жить с тем бюджетом, который он озвучил? А Игорь…

Игорь заявил, что не по его возможностям содержать все Наташино хозяйство, поставленное на столь широкую ногу. От чего, по его мнению, она должна отказаться? От чего конкретно? Он на это – «не могу за тебя решать». И вообще, почему она второй час говорит о деньгах?

– Я о деньгах говорю потому, что их стало вдвое меньше! – стонала Наташа. – А Игорь, видите, все вообще представлял себе по-другому! Чем дольше он со мной живет, тем яснее видит, что ему сложно с моим укладом жизни.

– Хочу такую же, но без детей?

– Хочу такую же, но без скандалов! Он на это больше всего напирает. Сначала делили пентхаус, ладно, обычная война, как у всех. А потом пошло одно за одним! Приехал на день рождения – скандал. На свадьбе Зойки опять скандал. Говорит, что мы все живем от скандала до скандала, и он с нашим окружением ничего общего иметь не хочет. Говорит, ему нужны нормальные – так и сказал, «нормальные» – отношения. И улетел в Лондон!

– Люблю, люблю, трамвай куплю. Только без трамвая. Любил, пока вы встречались на недельку, а сейчас узнал, откуда берутся дети. Которых надо хоть иногда кормить. Все остальное, эти стенания про скандалы, это муйня из-под коня.

– Держал меня в ожидании своего британского паспорта, сейчас говорит, что ему надо цепляться за свой банк, другой работы в корону не найти, а у них в банке косо смотрят на иностранных жен. Типа, Глеб под раздачу попал в том числе и из-за меня.

– Чушь, у всех по два паспорта, даже у Мирумян в Белом доме.

– Ася тоже считает, что ему просто не нужны обязательства…

Тут в Наташином сознании переключился какой-то тумблер: она сама виновата. У нее действительно жизнь от скандала до скандала, а Игорь не выносит таких вещей. Он терпел, а она все продолжала его грузить: из-за короны ее бизнес в заднице, Глеб деньги обрезал, и она опять все вешает на бедного Игоря. Тумблеры продолжали щелкать, как шарики для пинг-понга, дробно и суетно. В глазах Игоря она превратилась из светской львицы, парящей над орбитами света, в совковую бабу, озабоченную счетами за газ, да еще в коммуналке вечно свары. Он же не Глеб, с ним нельзя нахрапом.

– Возьми паузу! – Куки понимала, что Наташка сейчас неспособна видеть правду. – Ты в Испанию с детьми летишь, вот и не пиши, и не звони. Сам позвонит, ты только на приеме, у тебя все замечательно. Пробросишь «Да, скучаю», – и дальше рассказывай, как тебе хорошо. Пляж, море, солнце, ты только о нем думаешь…