Полутона

Интересно, насколько праздничное у нее теперь настроение. Мне стыдно за Фредерика. И я осознаю, что нам не стоит его ждать. Это делает его отсутствие только более заметным.

Я нагибаюсь к небольшой стопке своих подарков.

– Думаю, нам это не помешает, – говорю я, протягивая Элис завернутый СD-диск. Запись «Белль Хора» с новогодними песнями. – Это моих друзей, – объясняю, когда она разворачивает подарок. Диск записан в прошлом году, так что меня там нет.

– Спасибо! Давайте включим. – Вскоре голоса а капелла согревают комнату песней Let it Snow в гармонии на три голоса.

– А это тебе, – говорит бабушка.

Я вскрываю коробку и вижу кашемировые шарф и перчатки.

– Красиво! – говорю я. – Думаю, буду носить их до апреля.

– Так и думала, – улыбается Элис.

Мы с бабушкой и дедушкой обмениваемся подарками, которые с трудом выбрали, ведь мы недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы все было легко. Я чувствую общее напряжение.

Когда неоткрытым остается лишь мой подарок Фредерику, а дедушка Фрэнк уже собрал всю упаковочную бумагу, входная дверь наконец распахивается. Я гляжу на часы. Уже больше одиннадцати.

Мы втроем ждем, когда он появится в гостиной. Но вместо этого я наблюдаю, как Фредерик, запинаясь, идет мимо, к лестнице, даже не глядя на нас. Слышу, как он споткнулся и выругался, а затем – как он поднимается по ступенькам.

– Матерь Божья, – говорит Фрэнк.

Я не могу даже смотреть на Элис. Вместо этого медленно встаю, беру подарок для Фредерика и подхожу к лестнице. Услышав на втором этаже шум бегущей в душе воды, медленно поднимаюсь. Оставляю подарок у его пустой кровати, а затем возвращаюсь в свою комнату и сворачиваюсь на своей кровати.

Единственный луч света – голосовое сообщение от Джейка.

– Привет, Рейчел. Пытался не беспокоить тебя, знаю, ты занята с родственниками. Но я хотел пожелать счастливого Рождества и сказать, что скучаю. Очень. Почти постоянно. Да. Хорошо. Пока.

Я слушаю еще дважды, прежде чем перезвонить.

– Привет, – говорю, когда он отвечает. – Мне понравилось твое сообщение.

– Как дела? – спрашивает он запыхавшимся голосом. – Прости, я колол дрова, когда зазвонил телефон.

Я бы отдала все, чтобы посмотреть, как Джейк колет дрова, вместо того, чтобы сидеть в Канзасе.

– Я в порядке. Мой отец ведет себя как придурок.

– Отстой. С тобой?

– Со своей матерью. Но я оказалась на поле боя.

– Так уезжай, я встречу тебя в Бостоне. Ты когда-нибудь была в Вермонте?

Мое сердце екает от этого предложения, хотя я и не могу его принять.

– Это очень заманчиво, но боюсь, я не могу бросить бабушку Элис.

– Забудь о моих эгоистичных желаниях, – вздыхает он. – Надеюсь, все наладится.

– Я тоже. – Затем я улыбаюсь так широко, что рада, он не видит этого. – Джейк, мне безумно понравился твой подарок. – Утром перед его отъездом из Клэйборна я нашла подарок у себя на столе. Под слоем упаковочной бумаги была его тарелка с рождественского ужина, натертая до блеска, с запиской: «Рейчел, возьми ее себе. В моей семье и так куча клэйборнского имущества. Поставь ее куда-нибудь, чтобы я видел, это будет напоминать мне о лучшем вечере этого года».

– О, отлично, – говорит он. Наступает неловкая пауза, потому что мы оба не умеем принимать комплименты. – Пойду расколю еще десяток дров, – говорит он. – Это лучше, чем слушать речи Придурка о его соревнованиях. Позвони мне завтра, расскажи, как дела.

– Позвоню. Пока, Джейк.

Чуть позже я решаюсь заглянуть в комнату Фредерика. Нахожу его уснувшим в нижнем белье, с мокрыми волосами на подушке.

На цыпочках возвращаюсь в гостевую комнату и ложусь обратно.

* * *

Проснувшись, я слышу, как кто-то ругается.

– Все, чего я хотела, – провести рождественское утро со своим сыном и внучкой! – причитает Элис. – Неужели это слишком много?

– Это все, чего ты хочешь? Это – и литр моей крови.

– Какой пример ты подаешь?

– Рейчел – большая девочка, Элис. Она знает о моих недостатках, хорошо? И принимает их.

– У нее есть выбор?

Мое сердце сжимается от печали, и я чувствую себя нездоровой. В моей комнате слишком жарко, и мне не хватает воздуха. Я выхожу из спальни и поспешно спускаюсь по лестнице. Обуваюсь у входной двери и выскакиваю на улицу, захлопывая за собой дверь.

Джинсы не защищают от ледяного воздуха на веранде, но он помогает мне. Но сердце все не может успокоиться и стучит, как барабан в быстрой рок-песне. Когда дверь открывается у меня за спиной, я резко поворачиваюсь.

Это дедушка Фрэнк. Он садится рядом со мной.

– Привет.

– Привет, – выдыхаю я.

– Выглядишь неважно.

– Чувствую себя неважно.

– Что не так?

– Не могу дышать, – говорю я.

– Ты не доросла лет на тридцать, чтобы иметь проблемы с сердцем. – Он берет мою руку и прижимает два пальца к запястью. – Рейчел, у тебя паническая атака?

Я смотрю на него.

– Откуда мне знать?

Он гладит меня по руке.

– Ощущение обреченности, учащение дыхания. Может, тошнота.

– Похоже на то.

– Это самая распространенная вещь в мире. Пройдет. У некоторых людей такое часто – это мешает жить. И им нужна помощь. Но если у тебя такое случается раз или два, скажем, в трудный рождественский вечер, даю благоприятный прогноз.