Полутона

Наблюдаю, как Нора исчезает. Любое легкое движение вызывает у меня нешуточное чувство тошноты. Когда Нора возвращается, я позволяю ей себя увести. Снаружи глотаю холодный воздух, и Нора очень помогает тем, что не пытается со мной говорить. Отель через дорогу, и вскоре я оказываюсь в чересчур светлом лифте, пол движется у меня под ногами.

– Мне нехорошо, – говорю я.

Когда лифт останавливается на этаже, Нора двигается в сторону нашего номера. Она проводит карточкой по дверному замку и открывает мне дверь.

Я сжимаю губы и двигаюсь как можно быстрее. Но комната Норы зеркальная противоположность моей, и этого достаточно, чтобы я опоздала в туалет. В последний момент Нора ставит передо мной мусорное ведро, и меня рвет в него.

– Гол засчитан, – замечает Нора.

– Вот черт, – жалуюсь я.

– Со мной тоже бывало, – говорит Нора со вздохом. – Давай. Пойдем в твою комнату.

Когда я прохожу сквозь соединяющую номера дверь и сажусь на свою кровать, чувствую себя чуть лучше. Слышу, как Нора идет в ванную и выливает все из ведра. Затем полощет его водой и снова выливает.

– Где твоя пижама? – спрашивает она.

Я наклоняюсь к сумке. Не могу же заставлять Нору делать это. Однако мне требуется целая вечность, чтобы переодеться, потому что от любого резкого движения меня тошнит.

– Мне кажется, это может снова случиться, – говорю я слабым голосом.

– Ведро прямо здесь, – говорит Нора. – И ты всегда можешь пойти в туалет.

– Ох, – постанываю я. В животе все бурлит и горит. Я поднимаюсь и добираюсь до ванны именно в тот момент, когда меня снова рвет. Вытираю рот туалетной бумагой и дважды смываю.

– Все хорошо, – вздыхает Нора. – С тобой все будет в порядке. Не самое запоминающееся окончание первого концерта, но с каждым когда-то такое случается.

– Нет, – говорю я. Какое горькое лекарство – быть опекаемой Норой.

– Что нет?

– Это не первый мой концерт.

– Прости. – Нора освобождает мне дорогу, но я не ухожу.

– Мне было тринадцать. Он выступал в Орландо. – Открываю глаза и вижу, что Нора смотрит на меня с любопытством. Снова закрываю глаза. – Я потратила все деньги на билет у перекупщика.

– Ох, Рейчел, – шепчет Нора.

К сожалению, это лишь часть истории. Во-первых, я умоляла мать купить мне билет. Концерт был в июле.

– В подарок на день рождения, – выпрашивала я. – Единственный подарок.

– Это звучит жалко, – сказала мать. – С чего мы должны платить за билеты на его концерт?

– Тогда попроси у него, – умоляла я. На чеках был номер абонентского ящика. Мама всегда говорила, что не знает, где он живет, но это было лишь оправданием.

– Ты знаешь, я этого не сделаю, – сказала она. Она даже не произносила его имени, что уж говорить о том, чтобы просить его о чем-то.

Я ждала, что мама передумает и купит мне билет. Но она не купила. На день рождения я получила красивое платье из «Аберкромби» и подарочную карту на iTunes.

– Ты пошла на концерт одна? – спрашивает теперь меня Нора осторожно.

Я рыгаю, прежде чем ответить.

– Сидела под домашним арестом после этого месяц.

И это даже не худшее. Я была высоко на балконе второго яруса, и Фредерик выглядел как крошечная фигурка «лего» внизу. Все мечты о встрече с ним разбились в тот вечер. Почему-то я думала, он узнает, что я там, или кто-то меня заметит и скажет ему.

Мне было всего лишь тринадцать. Тем вечером я чувствовала себя потерянной в многотысячной толпе. Подпевающее сборище людей, концертная футболка, какую я себе не могла позволить, и долгая поездка на автобусе домой лишь усугубили мои страдания. И это отравляло мой интерес ко всему несколько месяцев.

Голос Норы прорвался сквозь туман в моей голове.

– Рейчел, ты когда-нибудь рассказывала об этом отцу?

– Нет, – говорю я замогильным голосом. – И ты не расскажешь.

* * *

Меня стошнило еще лишь раз, после чего в моих мучениях наметился просвет. Затем начала болеть голова. Я лежала одна в темноте. Дверь между номерами оставалась приоткрытой, и я слышала, как Нора переворачивает страницы книги.

Должно быть, я уснула, потому что, когда улавливаю голос отца, они с Норой ругаются в темноте.

– Почему ты не сказала мне? – спрашивает он.

– Не было нужды. Это ерунда.

– Какая, к черту, ерунда! На таких мероприятиях полно отморозков. Если она хочет ходить на банкеты, такого не должно быть. Я должен иметь возможность отвернуться на пару часов без необходимости нанимать няню.

Звук его голоса приближается, и я вздрагиваю.

– А ну-ка подожди, – шипит на него Нора. – Сначала успокойся. Ты кое-чего не понимаешь. Не все привыкли сидеть за столом с крутыми ребятами, – говорит она. – Это все достаточно сложно. И у меня есть один вопрос.

Я перестаю дышать. Как глупо было рассказывать все Норе. Но желание шокировать ее было слишком сильным.

– Что?

– Ты хоть раз по-настоящему ругался с Рейчел? Она хоть раз спорила с тобой о серьезных вещах?

Он молчит сначала.

– Думаю, то, что мы не любим одну пиццу, не считается.

– Что она ответила, когда ты рассказал ей, что я беременна?

– Ответила… «Ого, правда?» и «значит, ты останешься в Клэйборне».

– Мне нечего добавить.

– Теперь я ничего не понимаю.