Полутона

– Там будет много всего скучного. Мне нужно будет любезничать кое с какими важными людьми. Но ты можешь посмотреть концерт, а после будет вечеринка.

– Хорошо. Договорились. А второй вопрос?

– Ну, тут все сложнее. – Он перестает играть. – Будет ребенок.

– Что? – Он сказал «ребенок»?

– У нас с Норой будет ребенок. В октябре.

У меня внезапно закружилась голова.

– Я думала, вы только познакомились.

Он почесывает подбородок.

– Как посмотреть. Мы вместе с осени. Но еще, Рейчел, мне немало лет. После сорока счет идет в собачьих годах.

У меня сдавливает горло. Вероятно, он ждет поздравлений. Но я говорю:

– Так… Значит, ты останешься в Клэйборне.

– План таков. Ты не против?

«Разве имеет значение, что я думаю?»

– Конечно. – Я почти задыхаюсь на слове. – Прости, мне пора. – Хватаю рюкзак. Слава богу, у меня урок испанского. Не терпится сбежать. – Ты сказал бабушке Элис?

– Нет. – Он молчит. – Скажу. Скоро.

Он хватает меня за руку, когда я прохожу мимо.

– Отлично поработала сегодня, – указывает на гитару.

– Спасибо, – говорю, несясь к двери. – Увидимся на следующей неделе. – Бегу по Мэйпл-стрит в сторону школы, глотая холодный мартовский воздух.

* * *

Тем же вечером я стучу в дверь Джейка, настроение ужасное.

Он открывает, в джинсах и с удивлением на лице, больше на нем ничего.

– Привет, – говорит он. – Заходи.

Оказавшись внутри, я изо всех сил держусь, чтобы не таращиться на его оголенную грудь. Окидываю взглядом комнату.

– Сал и Арин вышли?

– Представляешь? – Он потирает шею, стуча большим пальцем по плечу. – Как прошел урок гитары?

Я поднималась по лестнице, собираясь во всех мучительных подробностях рассказать об ужасном заявлении Фредерика. Но не рассказываю. Вместо этого я делаю резкое движение и прилипаю к Джейку, как наклейка на бампере. Затем целую его. Настойчиво.

Джейк издает удивленный звук, похожий на «Армф».

Но затем он быстро приходит в себя, целуя меня в ответ и укладывая на кровать. Его мягкая кожа сводит меня с ума. Я закрываю глаза и позволяю своим пальцам наслаждаться его теплом. Мне нравится, как мы подходим друг другу, обнимая друг друга, переплетая ноги. Мы целуемся так, будто планете Земля осталось несколько драгоценных минут до конца, и мы пытаемся выжать из них максимум.

Сердце Джейка быстро бьется под моей рукой. Его тело теплое и упругое, губы манящие. Я прижимаюсь к нему, избавляясь от последних сантиметром между нами. Он издает низкий, довольный звук, который меня окрыляет, позволяя отбросить все волнения прошедшего дня.

Все замечательно, пока он не оказывается сверху, наши тела словно два фрагмента пазла. И в этот момент появляется тоненький испуганный голосок в моей голове: «Что теперь?»

Я судорожно дышу. Пытаюсь игнорировать страх, засунуть обратно в ящик. Но вскоре мой пульс сбивается, и мне нужен воздух.

Отталкиваю Джейка, глотая кислород.

В первое мгновение у него круглые глаза и потерянный взгляд. Затем он приподнимается на локте, пристально глядя на меня.

– Рейчел, – говорит он тихо. – Ты в порядке?

Поспешно киваю. Однако это неправда. Мое сердце бьется как ненормальное. И я сгораю от стыда. Полчаса назад я сама постучала в его дверь. Он задал вопрос. Я даже не ответила. Вместо этого сама накинулась на него.

Потом, когда он был уже настроен, я его оттолкнула. Как сумасшедшая.

А у Фредерика будет ребенок.

– Думаю, нам не следует больше это делать, – говорит Джейк негромко. – Какое-то время.

Я сажусь, тут же испугавшись.

– Делать что?

– Это, – говорит он, указывая на нас двоих, разлегшихся на кровати. – Для тебя это стресс. Это плохо. Я не хочу быть тем, кто постоянно тебя пугает.

Мои глаза улавливают идею быстрее, чем мозг. Две слезы катятся по щекам, когда я понимаю смысл сказанного. Он бросает меня.

– О боже, я не хочу тебя огорчать, как раз наоборот. Убрать напряжение. Тебя просто… – Он хмурится.

– Просто что? – требую я.

– Сложно понять. Все прекрасно, а потом вдруг нет. И я словно орк, от которого тебе приходится сбегать.

Я пытаюсь остановить слезы и поднимаю взгляд к потолку.

– Мужчина сделает что угодно, чтобы сбежать от плачущей женщины, – сказала мне мама однажды.

– Рейчел, могу я спросить кое-что?

– Что? – вздыхаю я.

– С тобой раньше случалось что-то плохое? Потому что… Ты как будто паникуешь.

– Я паникую, – мямлю я. – Но никто в этом не виноват.

– То есть никогда не… – Джейк переводит взгляд на пол и не заканчивает вопрос. Он не может заставить себя сказать «насиловали тебя» или «нападали на тебя», или какие-то другие страшные слова.

– Нет, – шепчу я. Но ко мне приходит непрошенное осознание. Меня пугает не энтузиазм Джейка, а мой. То волнение, что я испытываю, когда он прикасается ко мне, опасно. Моя мама доказала это, когда ей было всего девятнадцать.

Я не могу повторять ее ошибки. Будет так просто натворить что-то — все что угодно с Джейком.

Джейк краснеет.

– Мне не нравится, что я тебя пугаю. Чувствую себя Придурком.

– Ты не придурок, – говорю я дрожащим голосом. Проблема не в Джейке. Во мне.

– Что не так тогда? Я буду спрашивать, пока ты не скажешь.