Полутона

– Согласен, – говорит Джейк, ухмыляясь. – Но раз уж ее здесь нет, мы… – Он ложится обратно на диван, притягивая меня к себе. Я заключаю его лицо в свои руки и смотрю на его улыбку, которая быстро исчезает. Всегда знаю, когда Джейк собирается меня поцеловать, потому что выражение его лица становится серьезным, будто он делает что-то важное.

Он начинает медленно, с немым вопросом его губы мягко касаются моих, проверяя, согласна ли я. В ответ я обнимаю его за шею и наклоняюсь ближе. Вкус мятный, словно он жевал жвачку в ожидании, когда я вернусь.

Такие чувства – новые в моей жизни. Когда поцелуй Джейка становится глубже, мы будто ведем немую беседу о том, как сильно мы дорожим друг другом.

Похоже, сегодня я очень им дорожу.

Джейк притягивает меня к себе все ближе, пока я не оказываюсь лежащей на нем. Провожу рукой по его скуле, ощущая ладонью приятную жесткость его небритости. Мы целуемся, и его тепло передается мне. Каждая точка нашего соприкосновения волнует меня. И их много. Он кладет руки мне на бедра и держит меня.

Я чувствую его повсюду.

Пальцы Джейка скользят под мою блузку и бегут вверх по ребрам. Я слышу отголоски музыки а капелла в своей голове, вибрирующие голоса, все еще исполняющие серенаду, пока наши губы соприкасаются снова и снова.

В какой-то момент мы перекатываемся на бок, и я оказываюсь вжата в диван, а моя голова лежит на согнутой руке Джейка. Его поцелуй перемещается по моей щеке и лбу. Он смахивает волосы с моего лица.

Все прекрасно, пока его рука не тянется вниз, под джинсы и между моих ног. Сначала приходит шок от того, как это приятно, даже через два слоя одежды мое тело отзывается на его прикосновение.

Но сердце разгоняется, и все ощущения обращаются против меня. Напряжение начинает подниматься вверх и разрастаться в груди. Мы совсем одни, и что угодно может случиться.

Я пытаюсь успокоиться, продолжать целовать его, но не выходит. Со вздохом отталкиваю его, приподнимаясь на локтях, чтобы сесть.

Джейк смотрит на меня, его очки перекосились. Он не произносит ни слова.

Я поправляю блузку, прикрываясь, а потом опускаю голову на дрожащие руки.

– Прости.

Джейк медленно садится, откидывается на спинку дивана.

– Все в порядке?

– Да, – бормочу я. К сожалению, такое случалось уже несколько раз. Я никогда не смогу объяснить ему это, потому что сама не понимаю. Веселиться с Джейком классно, но ровно до того момента, когда уже нет.

Он смотрит на часы.

– В любом случае мне пора идти.

– Ты злишься, – говорю я.

– Нет, не злюсь.

– Просто скажи! Злишься. – Я слышу в своем голосе истерические нотки.

– Нет. – Его голос тихий и спокойный. – Злятся, когда кто-то сделал что-то не так. А я… сбит с толку. – Он медленно вздыхает. – Это как проходить пятый уровень Real Enemyz: ты думаешь, что все идет отлично, а потом змей появляется из ниоткуда и откусывает тебе голову. Экран чернеет, и игра окончена. – Он поправляет очки. – Однако это не уменьшает мое желание играть.

– Ты немного переборщил с метафорой.

– Дай парню минуту, чтобы остыть.

В недоумении я наблюдаю, как он запихивает ноутбук в рюкзак и встает. У меня становится тяжело на сердце, когда он подходит к двери. Прежде чем открыть ее, он оборачивается.

– Рейчел. – Его взгляд избегает моего. – Я тот, с кем ты хочешь быть?

«Что?»

– Конечно! – Я подскакиваю в возмущении.

Его рука на дверной руке.

– Знаешь, я типа запал на тебя уже после твоего второго письма. И ты до сих пор мне нравишься. Но между нами столько невидимых препятствий. Я постоянно натыкаюсь на них. Если бы ты мне сказала, где они… – он открывает дверь, – было бы проще. Увидимся завтра.

Глава 23

Зима держится всеми руками и ногами, просто доказывая, что может. Я учусь (болезненным способом) не наступать на лед на тротуарах. Приближается середина семестра, и мы с Фредериком встречаемся лишь раз за ланчем. Оба ведем себя вежливо.

– Можно сказать, сейчас я прячусь в Нью-Гэмпшире, – говорит он. – Студия звукозаписи заставляет меня работать с молодыми исполнителями для нового альбома. И они все хотят, чтобы мои песни звучали в стиле Эда Ширана.

– Почему? – спрашиваю я, размазывая джем по тосту.

– Демография, – ворчит он. – Моя фанбаза начинает седеть, а именно дети тратят больше всех на музыку. Так что все хотят, чтобы я омолодился.

– Ха. – Я обдумываю это. – Ширан использует странную нецензурную лексику в своих текстах.

– Черт, это все, что нужно? – Он криво усмехается. – Такую хрень я могу сделать.

Я невольно улыбаюсь.

– Нам надо поработать над твоим йоркширским акцентом.

Фредерик не упоминает о своей девушке. А мне интересно, обговорил ли он с ней все или нет. Но это не мое дело. И впервые он что-то рассказывает о работе. Прогресс.

– Чем ты занимаешься последнее время? – спрашивает он.

Это было отличным поводом упомянуть о моем концерте «Белль Хора», который состоится уже через неделю.

– Ничем особенным, – говорю вместо этого.

И доказывая самой себе, что я самая большая трусиха в мире, я не звоню ему до последнего дня перед концертом.

– Привет, Рейчел, – говорит он, взяв трубку. – Что нового?