Полузабытая песня любви

Ханна стояла у дальнего конца подводной скалы, выступающей в море, как длинная шпора. Она закатала джинсы до колен, а ее свободная голубая блуза надулась сзади, как парус. Поверхность моря была покрыта тысячами небольших белых гребней, с которых сильный ветер срывал соленые брызги и поднимал в воздух. Зак позвал ее, но из-за свиста ветра в ушах она не услышала. Он поставил на землю пластиковые пакеты и присел на камень, чтобы снять ботинки и носки, в то же время продолжая наблюдать за Ханной. Ему захотелось нарисовать ее одинокую решительную фигуру, то, как эта женщина затерялась на фоне моря, и то, как ее окружила неспокойная враждебная вода, которая словно и ждала, когда Ханна оплошает – споткнется или оступится. Она казалась одновременно и непоколебимой, как скала, и пребывающей в серьезной опасности. Он подумал о том, кому мог бы предназначаться этот рисунок, и сразу понял, что ему хотелось бы нарисовать его для себя, чтобы запечатлеть простую радость, вызванную тем, что он ее увидел. По той же самой причине, по которой Обри любил рисовать любовниц, подумал Зак, хотя и улыбнулся при мысли, что Ханне, возможно, не понравилось бы, если бы кто-то ее назвал «любовницей». Он сделал несколько робких шагов по скрытой под водой каменной плите и обнаружил, что трудно идти уверенно, когда не видишь, куда ступаешь. Он расставил руки в стороны – на тот случай, если споткнется, – и ощутил, как ветер обдувает пальцы.

– Ханна! – крикнул он снова, но она по-прежнему не оборачивалась. Либо его голос не долетел до нее, либо она была слишком глубоко погружена в свои мысли.

Зак побрел вперед и подошел к ней ближе, при этом чертыхнувшись, когда больно ударился ногой о небольшую ступеньку, скрытую под водой. Ханна продолжала пристально смотреть в морскую даль. На секунду Зак остановился и сделал то же самое. Он подумал, не Тоби ли она высматривает, не его ли ждет. Все в ее позе говорило, что она будет стоять столько, сколько потребуется, и Заку захотелось схватить ее, повернуть лицом к себе и тем самым прекратить эту вахту памяти. Его внимание привлекла вспышка света. Рыбацкое судно, совсем небольшое, медленно шло на запад вдоль берега метрах в ста пятидесяти от него. Сперва Зак не придал этому значения, но потом заметил, что судно еще более замедлило ход, а на палубе стоит человек, который изучает берег ничуть не менее пристально, чем Ханна осматривает море. Вновь вспышка – стекло, в котором мельком отразилось солнце. Бинокль?

– Думаю, ты нравишься тому рыбаку, – произнес он, наклоняясь к самому уху Ханны.

Она вздрогнула от неожиданности, ахнула и резко обернулась к нему, а затем ударила его рукой щеке – не сильно, но и не слишком игриво.

– Черт побери, Зак! Не смей подкрадываться ко мне вот так!

– Я правда тебе кричал, причем несколько раз.

– Что ж, очевидно, я тебя не слышала, – проговорила она, и ее лицо стало не таким суровым.

– Извини, – сказал Зак.

Он провел пальцами по предплечью Ханны, а потом взял ее за руку.

Она обернулась и проводила взглядом маленькое судно, которое наконец прибавило скорости и теперь исчезало из виду. Так, стало быть, она смотрела на судно, а вовсе не ждала Тоби? Зак, прищурившись, тоже посмотрел на него и увидел, как на палубе мелькнуло что-то бледно-лиловое. Кто-то по ней шел. Цвет был знаком, но Зак никак не мог вспомнить, где его видел.

– Ты знаешь это судно? Я хочу сказать, людей, которые на нем плывут? – спросил он.

Ханна тотчас отвела взгляд от суденышка и быстро посмотрела на Зака.

– Нет, – ответила она сухо. – Не знаю.

Ханна высвободила руку, якобы для того, чтобы поправить волосы.

– Я принес все, что нужно для пикника. Купил мясо для барбекю и все остальное. Ты голодная?

– Умираю от голода, – сказала она с улыбкой.

Зак протянул Ханне руку и с благодарностью отметил, что она на нее оперлась, когда они пошли обратно.

Они устроили импровизированную барбекюшницу из нескольких плоских камней, лежавших за линией прилива, отмеченной ракушками и костями каракатиц, и положили на нее мясо в фольге. Зак разжег огонь с помощью специального средства, от которого пошел слабый запах парафина. Ханна покачала головой.

– Позор на мою голову, – сказала она.

– Почему?

– Я могла бы устроить здесь все по-настоящему, как полагается. В одном из моих сараев даже лежит решетка и все необходимое.

– Ладно, я присмотрю за этим костерком, а ты разведи вон там костер побольше. Чтобы мы смогли пересесть туда позже.

– Позже?

– Этот костерок нас не согреет, когда сядет солнце, – пояснил Зак.