Полузвери

— Как не знаю, но собирается. Сейчас пока параллельная задача, — наладить связь с одиночками.

— И потому я и Вилли уезжаем на запад. — Это уже Фортен подал голос. — Ивару, как тот очнется, передам дела здесь. Да и многие другие толковые, из уже подключенных к объединению, начнут действовать активнее. Тем более, что так и так уехать придется. Как Морс не старался, а в доме Вариты нашелся его смазанный отпечаток, и крови много осталось, одежда та же. Некроманта ищут в первую очередь, из-за следов упокоения трупа, дело постарается забрать Нольд, но лучше перестраховаться.

— Варита, тебя, к слову, уже давно ищут для дачи показаний. Но не паникуй, я подскажу, что и как говорить — где была, чем занималась, почему в доме не живешь. Там будут вопросы-ловушки, но я-то знаю приемчики, и ты справишься. Допрашивать не Инквиз, а обычные дознатели будут.

— Спасибо, Ян. — Девушка сразу сникла. Спросила неуверенно: — А я ни с кем и никуда? У одних любовь, у других дело…

— Про любовь не скажу, а дело найдется. Сама решай, можешь остаться с нами в северной столице, а можешь присоединиться к тем, кто уедет на восток или запад.

Тут немного погрустнела я:

— А на юг уже не вернуться?

Нольд тронул меня за руку успокаивающим жестом:

— Посмотрим.

Глава тридцать первая

Ивар и Констант были до пугающего мертвы, если на них смотреть, и, если их касаться. Я не удержалась, и провела по серой щеке немного исхудавшего Константа, не чувствуя смерти. Это только некромантам доступно — понять разницу между реальным покойником и тем, кто таким магическим образом унесся душой за пределы бытия, оставив здесь тело.

Загадка самой сути мироздания — пространства, времени и материи. Зомби исчезают телом, застревая вне, а тут — так. Жизнь и смерть просто непостижимы! В какой-то миг я даже позавидовала Злате, которая улетит с Морсом на восток и будет постигать эти глубины дальше, а обращусь больше в человеческую жизнь — семья, дети, дом. Некромантка уйдет на очень далекий план.

Мечты об этом так захватили, что я хотела в эту же ночь не спать, а обсуждать с Нольдом наше будущее. Но он устал, ему нужна была тишина, я под боком и сон. Утром тоже не задержался, уехал в пять, чтобы завершить пока не законченные дела и обещал:

— Потом все обсудим.

Я все понимала, не в то время просила покоя и разговора. Дело сектантов на уровне закона только раскручивалось, вот-вот должна состояться казнь Алекс, Валери Вальд не поймана, как и Палл не найден — сослуживец песочников из Цвателя, предавший друзей. Еще много угроз… Но я соскучилась по Нольду! И не физически, а в желании быть рядом и провести хоть вечер, никуда не торопясь.

А еще меня волновало то, на какой ноте завершился вчерашний поздний ужин. Мы — разлетаемся? Водоворт захвативших перемен принес столько новых людей в мой мир, а теперь большинство окажутся далеко — кто на востоке, кто на западе. Ян и Элен займутся друг другом — самый разгар отношений. Мы с Нольдом и пока не родившейся Яной, сами по себе. Команда, разбившаяся на осколки и раскиданная вдруг на весь континент.

Счастье немного омрачилось этим, но больше всего изматывала скука. На следующий день я пересмотрела все альбомы, помогла девушкам убраться во всех гостевых комнатах, отдельно заглядывала и проверяла два «трупа». Элен и Вариту не допускала — нечего им на такое смотреть. Изнывала от желания хотя бы прогуляться по району, но Нольд и Ян взяли с нас слово, что и сегодня мы не сунемся никуда. Потратила накопившуюся энергию, позанимавшись два часа в студии — но не побегать в полную силу и не надышаться воздухом!

А вечером, в шесть, вернулся Нольд:

— Нужно поехать в поместье, Ева.

— Великий Морс… на казнь?

— Она состоится завтра, но Артур настаивает на вещественных доказательствах. Служанка во всем призналась, только указать на могилки не может — много лет прошло, и… хоронила не она. Ты сможешь указать точно, помнишь, где они были?

— Я смогу. Не хочу, но смогу.

— Поехали.

Переоделась быстро — в удобное, темное, чтобы хоть как-то соответствовать траурности. Прошли по сырому проезду до поворота, где Нольд оставил серую легковую машину, и поехали.

— Как Лёна держится? Как ты сам?

— Нормально. Даже легче потом будет.

Нольд сказал «нормально», но я по лицу видела, что обманывал — только меня или сам себя тоже. Был мрачен и будто весь наэлектризован злым ожиданием. Мне оставалось только догадываться — чувство справедливой мести загнало его в такое состояние, или все же Нольд испытывал горечь. Алекс — мать. Чудовищная, жестокая, желающая убить нас самих, но — мать.

— А как?.. как это происходит? Она не будет мучиться?

— Не будет. Еще сто лет назад полузверям за преступления против закона вырывали горло. Теперь, как в клинике, — усыпление заболевшего бешенством зверя. Инъекция.

Мы не успели выехать за город, даже на основное шоссе, как телефон Нольда зазвонил. Он посмотрел на высветившееся имя и помрачнел еще больше. Нажал «принять».

— Да?

Долго слушал, потом скинул, и перестроился на дороге в другой ряд: