Полведра студёной крови[СИ]

— А мне почём знать? Может, там все пустые. А может, Он не настолько силён.

— Но ведь и ты живёшь здесь уйму лет, и не нужна ему. Стало быть…

— Стало быть, — повторила старуха, соглашаясь с невысказанным предположением. — И хватит болтовни. Утро близко.

Как тут поспоришь? Да и в сон, несмотря на задушевную беседу, клонит будто каменной плитой.

— Ты первый на вахте, — известил я Ткача о планах на ночь, стаскивая ботинок. — Разбуди в четыре. И не смотри так на меня. Знаю, о чём думаешь. Мой ответ — нет.

— Почему? — проскрежетал он так жалобно, что я насилу сдержался, чтобы не обнять беднягу. — Мы могли бы…

— Хватит.

— …до весны…

— Хватит, сказал. Я шёл сюда… сам знаешь для чего, а не зиму с тобой коротать. И потом, мне нравится эта милая старушка.

— Подохнем же. Ты сам слышал. Никто не возвращается.

— Завязывай на сегодня со спиртом, — пристроился я на скамье, кое-как укрыв ноги кухлянкой. — Будет обидно, если дни мои прервутся от руки старушенции, хоть я к ней и неравнодушен. Бди.

Утром, впервые за несколько недель умывшись тёплой водой и навернув бабусиной стряпни под неотступным контролем шеф-повара с двустволкой, мы перешли к деловой части.

— Я возьму всё, — ткнула хозяйка толстым узловатым пальцем в мешок с солью.

— Ишь ты! — усмехнулся Ткач. — А рассчитаться-то будет чем? Натуру не предлагать.

— Вот, — тряхнула старуха собольими шкурами.

— И на что они нам сейчас?

— Нужны припасы, — подсказал я. — Мясо, крупа, котелок там, миски, пару больших шкур на подстилку, да и патроны лишними не будут. У тебя двенадцатый?

— Шестнадцатый, — расстроила меня старуха. — Но я погляжу. Может и завалялось чего.

— А "семёрок" нет? — поинтересовался Ткач. — Или девять на восемнадцать, хотя бы. Ты меня вообще понимаешь?

— Вроде не дура, — оскорбилась хозяйка. — Но за это я хочу всё, — снова ткнула она пальцем в мешок.

— Неси, — кивнул я. — А там видно будет.

— И самогона прихвати. Не поверю, что у тебя нет, — крикнул Ткач ей вдогонку. — А что? — повернулся он ко мне. — Я пустой.

— Ты за четыре часа всю флягу этого говна выхлебал? И не подох?

— Практика — великая вещь.

— Вот, — вернувшись из своих потаённых кладовых, бухнула старуха на пол два мешка: с вяленым мясом и с сушёным горохом. — И вот, — выложила она на скамью патроны: восемь "двенашек", дюжину "маслят" и три "семёрки".

— Не густо, — почесал бороду Ткач и взял один из патронов с тёмно-зелёной довоенной гильзой. — Они хоть годные?

— А мне почём знать? — бросила старуха. — Я ими не стреляю.

— Котелок, миски, две шкуры, — напомнил я.

— Любые бери, — указала хозяйка на полки с утварью и застеленный шкурами пол.

— А где обещанный самогон? — снова поднял Ткач, похоже, единственную волнующую его сейчас тему.

Старуха покачала головой и, снова скрывшись в недрах холма, вернулась с бутылью мутной жидкости.

— Во! Это дело! — схватил Ткач вожделенный сосуд и, откупорив со смачным "пок", нюхнул содержимое. — Годится!

— Обожди, — остановил я его руку, запрокидывающую бутыль в подставленную пасть. — Что ты как свинья? С хозяйкой выпей.

— Э-э… — опустил Алексей склянку. — И то верно. Прошу простить меня за отсутствие манер, — отстегнул он с карабина алюминиевую кружку и, набулькав в неё половину, протянул старухе. — За удачную сделку.

— Я это не пью, — отступила та на шаг. — Мне для компрессов. Суставы ломит.

— Не обижай моего друга, мать, — вежливо попросил я, расстёгивая кобуру. — У него бзик на это дело. Уважь.

— Да, уважь, — почти обиделся Ткач. — Будь любезна.

— Нельзя мне, — отступила хитрожопая ещё на шаг. — Язва у меня. И желтуха.

— Пей, — направил я ствол ПБ ей в голову за секунду до того, как показавшиеся из-под тряпок стволы успели подняться.

Старуха замерла, но всего на мгновение, быстро рассудив, что слабый шанс на жизнь лучше верной смерти.

ПБ хрустнул, и девятимиллиметровый комочек свинца зарылся в скрытую капюшоном голову.

— Паскуда! — швырнул Ткач бутыль в стену, раздосадованный больше отсутствием выпивки, чем попыткой отравить себя. — Чёрт… А ведь мы её стряпню жрали.

— Из общего котелка. А вчерашний чугунок старуха не успела бы травануть, он всё время на виду был. Я за этим слежу, в отличие от тебя — беспечного алкаша. Да и не рискнула бы она в своём доме. На дорожку яду подкинуть — это другое дело. Потом взяла бы след и обобрала наши скорчившиеся в мучительной агонии трупы.

— Я не беспечный, просто привык видеть людей, даже таких, с положительной стороны.

— Ну, хотя бы не отрицаешь, что алкаш. Это шаг в верном направлении.

— Заткнись. Что с мясом и горохом делать будем?

— Возьмём другие мешки. Не могла же она все свои запасы потравить.

— А может тогда и самогону…

— Вот тут не уверен. Возможно, старая не врала, что не употребляет. А потому логично предположить, что спиртное у неё только для гостей.

— Сука…