Читаем Полвека без Ивлина Во полностью

Полвека без Ивлина Во

Жаль, что до выхода первого издания Вы не успели переписать неудачные места Вашей книги[123]. Перепишите сейчас для «Пингвина». В этом и состоит разница (одна из тысячи) между настоящим писателем и журналистом: писатель готов переделывать свою книгу после того, как вышли на нее рецензии, после того, как ее прочли друзья, и проделанная работа лишена, казалось бы, всякого смысла. <…>

* * *

Главному редактору «Таймс» [124]

18 декабря 1945 Пирс-Корт

Сэр,

крепкий чай или, если воспользоваться метафорой мистера Данлопа, «рюмка водки» представляет собой тошнотворное пойло для всех тех, кто привык к изысканным винам Тициана и Веласкеса. Мсье Сора попал в десятку, но, боюсь, что и он не сделал правильного вывода. «Человечество разочаровано в себе, — пишет он. — Оно сознает, что неспособно на великие свершения своих предков, но вместо того, чтобы вновь выучить забытые уроки, по простоте душевной обращается к чему-то новому».

Живопись сеньора Пикассо несопоставима с полотнами традиционных мастеров. Неразбериха в оценке его творчества вызвана тем, что поклонники Пикассо используют неадекватный эстетический язык. К такому художнику следует относиться так же, как относятся к своим кумирам любители эстрады. Когда речь идет о музыке, американские подростки не спрашивают: «Что ты думаешь о таком-то?» Вместо этого они спросят: «Чем он тебя берет?» Цель современного искусства, будь то нацистская риторика, джаз-банд или живопись, — гипнотический трюк; стремясь к ней, оно либо добивается головокружительного успеха, либо терпит сокрушительное поражение. Огромное число вполне культурных и умных людей, которые пали жертвой сеньора Пикассо, — вовсе не позеры. Он их «берет» — то бишь гипнотизирует. Для тех из нас, кто к такому искусству невосприимчив, оно может показаться абсурдным, однако этот процесс, по всей вероятности, безвреден. Выйдя из гипноза, они остаются такими же культурными и умными людьми, какими были до гипнотического сеанса. Их экстатический опыт мог бы даже вызвать у нас зависть. И все же давайте не будем смешивать этот опыт с сознательной и возвышенной радостью, которую дарят нам старые мастера.

Остаюсь, сэр, Вашим покорным слугой.

Ивлин Во.

* * *

В журнал «Лайф» [125]

7 февраля 1946 Пирс-Корт

Дорогой мистер Осборн,

уж не знаю, каким образом у Вас, миссис Рив и мистера Шермана сложилось впечатление, будто я ищу популярности у тех, кто не умеет читать. Я попытался обеспечить знающих грамоту всей необходимой информацией о своих персонажах. И если это не удалось, Вы вряд ли сможете мне помочь.

Уверен, Вы нисколько не виноваты в том, что какой-то босс в Соединенных Штатах Вам надоедает. Не беспокойтесь: он уже давно забыл о своей идее. Когда-то и я месяца два проработал журналистом и боссов изучил неплохо. Они — существа непостоянные.

Если же Ваш босс не собирается отказываться от этой нелепой затеи, и Вы хотите меня видеть — обязательно приезжайте. Просить Вас у меня остановиться я не вправе: в настоящее время у меня нет ни повара, ни прислуги. Но по соседству имеется небольшая гостиница. У Вас есть велосипед? Я живу в семи милях от Страуда. Я здесь безвыездно и, когда Вы приедете, могу угостить Вас стаканом портвейна и черствым хлебом — того и другого у меня в изобилии.

Только, пожалуйста, не звоните по телефону.

Искренне Ваш Ивлин Во.