Полвека без Ивлина Во

В радиоприемнике в офицерской столовой прозвучало несколько выступлений мистера Черчилля. Гаю они показались невероятно хвастливыми, к тому же за ними, за большей их частью, последовали сообщения о крупных неудачах, подобно божьей каре в «Последнем песнопении» Киплинга. Гай знал мистера Черчилля только как профессионального политика, сиониста, компаньона газетных королей и Ллойда Джорджа.

По сравнению с Во Ювенал был добродушен и мил по отношению к Домициану.

В «Людях при оружии» мы находим одно из самых замечательных созданий Во — Эпторпа. Он товарищ Гая по оружию, патологический выдумщик. Мания и патология — ключ к комедийной выдумке. С неумолимой последовательностью он отдается своим бредовым идеям, которые усиливают комизм книги. Маниакальная страсть Эпторпа к «гром-боксу» (автономный химический клозет фирмы Коннолли) и поражение в противостоянии с другим столь же патологическим типом, бригадиром Ритчи-Хуком, описаны с необычайным блеском.

В «Офицерах и джентльменах» повествование переносится из Англии в Александрию, а потом показан débâcle[235] на Крите. Рассказ о военных действиях не вяжется с манерой Во, возможно потому, что он понимает: для одного война — пальба, а для другого — беда. Несмотря на ее неизменную ясность, проза часто становится поверхностной, и читатель начинает замечать уловки автора. Со времен викторианцев ни один писатель так охотно не прибегал к совпадениям и путанице, когда один персонаж принимается за другого. (На этом блестящем приеме построен роман «Сенсация».) Меня все время интересовало: встретит ли Триммер (мужлан, из которого журналисты сделали национального героя) бывшую жену Гая в Эдинбурге. Все-таки Великобритания не настолько маленькая страна для подобных совпадений.

Кроме того, у Во появился новый пессимизм. Гай из милосердия дает Эпторпу выпить виски в больнице и тем самым убивает его.

Хотя Во считает, что добродетель сама себе награда, он, похоже, хочет сказать, что в этом жестоком мире ни одно доброе дело не может принести добрый плод. Подобно многим новообращенным католикам из английской литературной элиты, Во находится в опасной близости к манихейству.

Сага завершается «Концом битвы». Гай Краучбек вновь сходится со своей женой, которая погибает во время воздушного налета, в то время как он находится в Югославии. Во прекрасно описывает успешный заговор английских коммунистов, в результате которого Тито приходит к власти. Любители «Синей книги» Роберта Уэлча[236] будут благодарны за то, что подтвердились их худшие догадки. Во не щадит левую интеллигенцию — предмет его особой ненависти с тридцатых годов. С гениальной язвительностью он высказался и об американцах, чью речь не потрудился передать правильно: все они родом из Среднеатлантических штатов, но почему-то говорят «я щитаю…».

Нападкам подверглись представители мелкой буржуазии и мещанства. Это своего рода Сноупсы[237] Ивлина Во. Они беспринципны и неразборчивы в средствах. Со своим ужасным говором и растрепанными волосами, пронырливые, вероломные, они втираются в высшее общество, наследуют земельные наделы. Кто-то из героев замечает, что одна только прическа делает плебея невыносимым. В ответ на замечание, что можно постричься и по-другому, следует гневное восклицание: дело не в том, как волосы пострижены, а в том, как они «растут».

В «Конце битвы» автору удалось создать еще один объемный портрет. Это офицер Людович, пробившийся из низших чинов, самоучка, влюбленный в слова. Сначала он — высоколобый автор «Мыслей», потом пишет книгу ужасов, ставшую бестселлером, и, как помешанный, сюсюкает с пекинесом, купленным, как он объясняет, «для любви». К концу трилогии большинство героев погибает, поспешно убранные автором. Немногие, кто все-таки выжил, удостоились счастливого конца. Гай Краучбек женится на католичке из древнего рода, и супруги мирно доживают свой век в Бруме, их будущее омрачает только склонность мужа к полноте.

Жизнь сатириков редко бывает счастливой. Желчь, которая переполняет их и позволяет бичевать пороки общества, может обратиться на них самих. Безумие Джонатана Свифта поучительно. Жизненный опыт Во, описанный в замечательном романе «Испытания Гилберта Пинфолда» (1957), вписывается в эту мрачную традицию. По мере того как писатель обращается от ужасов настоящего к своему ви́дению добродетельной жизни, проблемы его как художника неизбежно возрастают. Религиозные и общественные пристрастия — его личное дело; когда он навязывает их другим, он становится на сомнительный путь.