Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды

Поэтому значащееся в статье 6-й Правил о введении поземельно-податного устройства постановление о том, что вакуфные документы, представленные в областные правления по истечении назначенного для того срока, «признаются не действительными», несомненно, следует понимать в том смысле, что такие документы за несвоевременным представлением их (так, например, по окончании производства поземельно-податных работ) не будут приниматься в соображение от уплаты государственной подати. Что же касается их значения, как документов на право владения неотчуждаемым вакуфным имуществом, то этого последнего (за исключением документов на населенные вакуфные земли, которые, согласно 265-й статье Положения, остаются в владении сельских обществ) вакуфные документы (вакф-намы), конечно, не утрачивают, так как об упразднении в крае владения на вакуфном праве в Положении (кроме населенных вакуфных земель и явно подложных или почему-либо утративших силу вакуфных документов) ничего не упоминается ни прямо, ни косвенно.

Обращаясь к инструкциям, преподанным в апреле 1891 года поземельно-податным чинам и установлениям, видим, что в отношении вакуфных имуществ на комиссаров и на областные правления возлагается обязанность, главным образом, выяснить 1) подлинность или подложность (действительность или недействительность) вакуфного документа; 2) в чьем фактическом владении в настоящее время находится каждый из участков земли, описанных в документе, и не уступлена ли кому-либо путем продажи или другим способом вся или часть этих земель, и 3) есть ли у данного вакфообладающего учреждения документально подтверждающееся право (иноят-нама) на обеление находящегося в его владении земельного вакфа, описанного в данном документе. (§ 10 инструкции поземельно-податным комиссарам и §§ 6 и7 инструкции областным правлениям).

Все же документы, не утвержденные печатями ханов, или эмиров, как такие, по которым не может быть признано право льготы по уплате поземельного налога в казну и которые доказывают исключительно лишь право на владение вакуфным имуществом, оставляются в областном правлении до дальнейших распоряжений (§ 6 инстр. областн. правл.).

Поэтому значащееся в § 7 инструкции областным правлениям выражение «постановляет решение о признании или непризнании вакуфного права», т. е., о признании или не признании данной земли вакуфною, может относиться лишь к тем землям, документы на которые признаются явно подложными или утратившими силу.

Таким образом, и составители инструкций в вышеуказанных статьях Положения и Правил, несомненно, видели регламентацию лишь фисковой стороны дела, т. е. регламентацию вопроса об обелении или необелении земельных вакфов, а не вопроса о праве вакуфного владения, за исключением тех случаев, когда областное правление имеет дело с населенным вакфом или с документом, явно не имеющим надлежащей юридической силы.

Выше отмеченная неясность и неопределенность изложения статей Положения и Правил, касающихся вакуфного дела в крае, а равно и недостаточное знакомство нашей администрации с шариатом и с тем языком, на котором написаны вакуфные документы, не могли не отразиться на редакции инструкций поземельно-податным чинам и установлениям и на ходе той части поземельно-податных работ, которая касается податного устройства земельных вакфов.

Так, напр., § 10 инструкции комиссарам обязывает последних сопоставлять год составления документа с периодом того хана или эмира, который первый утвердил документ.

Выше было уже указано на то, что вакуфный документ, как и всякий вообще мусульманский документ, закрепляющий какое-либо право, утверждается приложением к нему печати того казия, который составил (или в присутствии которого был составлен) этот документ. Приложение же к последнему печати хана или эмира, не имея никакого решающего юридического значения для вакф-намы, как для документа на право владения, имеет отношение лишь к обелению этого вакфа. Эта неточность выражения, употребленного и в инструкции областным правлениям (§ 6), конечно, не могла не отозваться на отношениях к вакфным документам, по крайней мере тех комиссаров, которые обладали наименьшими сведениями из области мусульманского права.

Обращаясь к делам Канцелярии Туркестанского генерал-губернатора[634], мы видим, например, что один из комиссаров, приводя ряд частью основательных, а частью неосновательных доводов, в доказательство явной подложности рассматривавшегося им вакуфного документа, указывает, между прочим, на то:

а) что на документе не имеется ни подписи, ни печати вакфо-учредителя и