Полвойны

— Во всяком случае, про его задницу заикаться не буду. Может, вообще буду держать рот на замке, и разговоры оставлю королеве Лаитлин. Молчаливые люди редко кого-то оскорбляют. 

— Ну, ты-то найдешь способ. Чего хочет Варослав?

— То, чего хотят все власть имущие. Больше власти. По крайней мере, так говорит Колючка. Путешествие в Ройсток совсем не в ее вкусе. Она хочет драться.

Рин встала.

— Она всегда хочет.

— Сейчас у нее хреновое настроение. Не хотел бы нынче быть Брендом.

— Он справится. – Она залезла обратно к нему на кровать, улеглась, приподнявшись на локте, и его рубашка смялась у нее на груди. – Они любят друг друга.

Коллу стало весьма неуютно оттого, что глаза Рин были так близко. Он почувствовал себя зажатым в угол на этой узкой кровати. Пойманным в ловушку теплом ее тела.

— Может быть. – Он перевернулся на спину и хмуро посмотрел на потолок. Ему надо вершить великие дела. Стоять у плеча королей и все такое. Как он может изменить мир, если Рин его сдерживает? – Хотя вряд ли любовь это ответ на любой вопрос, а?

Она отвернулась, натягивая шкуру до пояса.

— Похоже, точно нет.

Из-за того, что убыло так много мужчин, женщин в доках Торлби работало больше обычного. Они занимались сетями и сортировкой утреннего извивающегося улова. И стражников тоже было меньше – старики и мальчишки возраста Колла, которым еще только предстояло пройти испытание на воина, да еще несколько девчонок, которых тренировала Колючка. Но в остальном и не догадаешься, что где-то идет война. 

Шесть потрепанных кораблей причалили прошлой ночью после длинного путешествия по Священной. Их загорелые команды спускали на берег шелка, вино и всевозможные диковины с юга. Люди королевы Лаитлин загружали четыре корабля для путешествия в Ройсток, и воздух звенел от их возгласов, лая бродячих собак, которых били, чтобы отогнать подальше от рыбы, смеха детей, сновавших между фургонами, и от криков чаек, лениво круживших в поисках просыпанного зерна.

Мать Солнце как обычно светила на востоке, и Колл, прикрыв глаза, посмотрел в сторону Ройстока и глубоко втянул через ноздри соленый воздух.

— Пахнет удачей!

— Это рыба. – Рин сморщила нос. – Четыре корабля? Чтобы увезти одну женщину?

— И ее министра! – Колл выпятил грудь и ткнул в нее большим пальцем. – У человека такого положения должно быть подобающее сопровождение.

— Им придется соединить два корабля, только чтобы увезти его раздутую башку.

— Да, а еще характер Избранного Щита, – пробормотал он, услышав сердитые распоряжения Колючки, прорывавшиеся через гам. – Понять значительность женщины можно по дарам, что она преподносит, и по ее окружению. Королева Лаитлин собирается произвести глубокое впечатление на Варослава, взяв и того и другого побольше. 

Рин глянула в сторону.

— А что говорит обо мне твое окружение?

Колл положил руку ей на талию, ухмыльнувшись от того, как удобно она там лежала.

— Что ты утонченная женщина с прекрасным вкусом, не говоря уже о невероятной удаче, и… Боги! – Колл заметил мелькнувшего в толпе Бренда, который нес огромный ящик, словно это был какой-то пустяк. Колл нырнул за стойку, на которой висели блестящие на солнце рыбины размером с мальчишку. Одна была еще живой и подергивалась – казалось, что она смотрит на него особенно неодобрительно.

Как и Рин, которая уставилась вниз, уперев руки в бока.

— Завоеватель Оплота Байла. – Она высунула язык и изобразила долгий пук.

— Сильных людей много, а мудрых мало. Он нас видел?

— Думаю, ты знал бы точно, если б залез в одну из этих рыбин.

— Ты почти такая же забавная, как сама думаешь. – Он отодвинул рыбину кончиками пальцев, чтобы посмотреть назад. – Теперь нам лучше попрощаться.

— Всегда есть причина, чтобы попрощаться поскорее, да? Юная любовь. Не так хороша, как поют в песнях. – Она схватила его за воротник, почти подтащила к себе, очень быстро поцеловала, да так и оставила – застывшим, с вытянутыми губами и закрытыми глазами. Когда он открыл их, то разочарованно увидел, что она уже идет прочь. От неожиданного приступа вины и желания ему внезапно глупо и отчаянно захотелось, чтобы прощание продлилось.

— Значит, увидимся через неделю-другую!

— Если тебе повезет больше, чем ты заслуживаешь! – крикнула она, не оборачиваясь.

Колл небрежно засунул большие пальцы за ремень и пошел через толпу, обходя повозку, груженную овечьей шерстью. На заднем плане старый Бриньольф-клирик бубнил благословления путешествию.

Колл замер, когда тяжелая рука легла ему на плечи.

— Надо поговорить. – Для такого большого мужчины Бренд мог подкрасться весьма незаметно, когда хотел. 

Колл быстро помолился Той Кто Судит о Милости, хотя знал, что как раз милости он и не заслуживал.

— Со мной? О чем?

— О принце Кальива.

— А! – Конечно, беседа о человеке, знаменитом своей любовью заживо сдирать кожу с людей, нравилась Коллу куда больше. – О нем!

— Варославу лучше дорогу не переходить, – сказал Бренд, – а у Колючки есть обыкновение переходить дорогу таким людям. 

— Это верно, только и она из тех женщин, кому лучше не переходить дорогу.

Бренд уставился на него в ответ.