Полвойны

— Если мы сегодня победим, возможно, наступит время Отца Мира.

— Ага. – Хотя у Матери Войны обычно есть другие идеи. 

— Тогда ты сможешь присоединиться к брату и снова наполнять кубки Горма.

— Ага. – Хотя надежда на это уже не так радовала, как раньше. Играть роль пёсика королевы Скары не очень почетно, но она была намного привлекательнее Ломателя Мечей. К тому же, тут Рэйту не требовалось каждый миг доказывать, что он самый крутой ублюдок. И получать по башке всякий раз, когда ему это не удастся.

Драгоценные камни в серьге Скары блеснули в вечернем солнце, когда она повернулась к Синему Дженнеру. 

— Сколько еще мы будем ждать?

— Теперь уже не долго, моя королева. У Верховного Короля слишком много людей и слишком мало кораблей. – Он кивнул в сторону мыса – на черный контур, у подножия которого блестела плещущаяся вода. – Они будут высаживаться один за другим перед этим выступом. Когда Горм решит, что время пришло, он дунет в рог и сокрушит тех, кто будет на земле. А мы уже будем грести, надеясь поймать нагруженные корабли в проливе. По крайней мере, таков план Утила.

— Или Отца Ярви, – пробормотала Скара, хмуро глядя на море. – На вид план довольно прост.

— К сожалению, как говорится, всегда проще сказать, чем сделать. 

— У Отца Ярви есть новое оружие, – сказала Сестра Оуд. – Дар Императрицы Юга.

— У Отца Ярви всегда что-то есть… – Скара вздрогнула, коснулась рукой щеки, и ее пальцы окрасились красным.

Среди воинов ходил клирик с кровью жертвы Матери Войне. Он завывал надломленным голосом свои благословления, окунал красные пальцы в чашу и брызгал в сторону людей на удачу в оружии.

— Это хорошее знамение для битвы, – сказал Рэйт.

— Меня там не будет. – Скара смотрела на развалины Валсо, сердито сжав губы в тонкую линию. – Хотела бы я махать мечом.

— Я помашу вашим мечом. – И прежде чем он сам понял, что делает, Рэйт встал на колени на камни и протянул топор на обеих ладонях, как делал в песне Избранный Щит Хордру.

Скара посмотрела на него, подняв бровь.

— Это топор.

— Мечи для умных и красивых.

— Одно из двух уже неплохо. – Ее волосы были заплетены в толстую темную косу, которую она перебросила за плечо. А потом, как Ашенлир в песне, наклонилась, глядя ему в глаза, и поцеловала лезвие. Вряд ли Рэйт мог затрепетать сильнее, даже если б она поцеловала его в губы. Всё это глупости, но людям можно простить маленькие глупости, когда перед ними зияет Последняя Дверь.

— Если встретишь Смерть на воде, – сказала она, – постарайся держаться от нее подальше.

— Место воина подле Смерти, – сказал Рэйт, вставая. – Чтобы он мог познакомить с ней своих врагов.

Он пошел к Матери Морю, и садящееся солнце блестело на волнах. Он пошел к сотне кораблей, которые покачивались на волнах, и звери, вырезанные у них на носах, беззвучно рычали, шипели и скрежетали. Он шел в толпе толкавшихся братьев, и лишь их умение, храбрость и ярость стояли между ними и Последней Дверью. Волна мужчин хлынула, чтобы встретиться с волнами воды. 

Заняв свое место на носу – всегда один из первых в битве – Рэйт почувствовал безрассудную смесь страха и возбуждения, и у него в горле стала зарождаться боевая радость.

— Хотел бы быть рядом с Ломателем Мечей? – спросил Дженнер.

— Нет, – сказал Рэйт, причем он так и думал. – Один мудрец сказал мне, что суть войны в том, чтобы делать лучшее из того, что есть. Нет воина ужаснее, чем Ломатель Мечей, когда он стоит на Отце Земле. – Он ухмыльнулся Дженнеру. – Но ты, старая сволочь, наверное, знаешь, как управляться с лодкой.

— Ну, нос от кормы отличу. – Дженнер хлопнул его по плечу. – Я рад, что ты в команде, парень.

— Постараюсь не разочаровать тебя, старик. – Рэйт собирался проворчать это презрительно, в духе мужских насмешек, которыми они обменивались с братом, но прозвучало искренне. Даже немного надломленно. 

Дженнер улыбнулся, все его грубое лицо сморщилось. 

— Не разочаруешь. Король говорит.

Утил взобрался на рулевой мостик своего корабля, поставив ногу на изогнутый борт, одной рукой баюкая меч, а другой сжимая суровую морду выкованной из железа носовой фигуры в виде рычащего волка. На нем не было ни кольчуги, ни щита, ни шлема. Только Королевский Обруч блестел в седых волосах. Он верил в свое искусство и в удачу в оружии, а его презрение к Смерти заставляло дрожать врагов и восхищаться последователей, и это было для вождя ценнее любого доспеха.

— Добрые друзья! – крикнул он скрипучим голосом, разом успокоив нервозное бормотание на кораблях. – Храбрые братья! Воины Гетланда и Тровенланда! Вы достаточно ждали. Сегодня мы отдадим Матери Войне то, что ей причитается. Сегодня будет красный день, кровавый день, день для ворон. Сегодня мы будем сражаться! 

Рэйт издал горловой рык, как и все вокруг.