Полвойны

— Хм. – И приставил его к стене.

Скара натянула на лицо улыбку.

— Рада, что вы вернулись, мой король. – Хотя были и другие, кого она предпочла бы поприветствовать.

— Если честно, и я рад, что вернулся, королева Скара. Мало веселого в ночном сражении. Впрочем, их подкоп мы обвалили.

— Слава богам. Что теперь?

Он улыбнулся, зубы сверкнули на черном от пепла лице.

— Теперь они будут копать новый.

Мужчины беспорядочно возвращались в крепость. Все истощенные. Некоторые раненые. Мать Оуд бросилась помогать, Рин опустилась рядом с ней на корточки с тяжелыми щипцами и уже резала окровавленную куртку мужчины вокруг раны.

— Где Рэйт?

— Он был с братом в тоннеле, когда занялось масло. – Невольник принес Горму воды, король вытирал пепел с лица.

Скара едва могла вымолвить слово, горло перехватило.

— Он мертв?

Горм мрачно кивнул.

— Я учил его сражаться, убивать и умирать, и теперь он исполнил все три урока.

— Лишь два, – проговорила она с такой волной облегчения, что голова закружилась.

Рэйт, шаркая, вышел из темноты. Его волосы были заляпаны грязью, окровавленные зубы сжаты, а одна рука лежала на плече Синего Дженнера.

— Хм. – Горм поднял брови. – А он всегда был крепким.

Скара бросилась вперед и подхватила Рэйта под локоть. Его рукав был порван, опален и покрыт странными волдырями. Потом она с ужасом поняла, что это не рукав, а его кожа.

— Боги, твоя рука! Мать Оуд!

Казалось, Рэйт едва ее заметил.

— Ракки мертв, – прошептал он.

Раб принес Горму плошку только что снятого с вертела мяса. От сходства между мясом и рукой Рэйта, с которой Мать Оуд срезала сожженную ткань, все съеденное Скарой подступило к горлу.

Но если у Ломателя Мечей и были страхи, он держал их не в желудке.

— Сражение всегда распаляет аппетит, – сказал он с набитым ртом, плюясь жиром. – В конечном счете Мать Война нынче нам благоволила.

— А что насчет Ракки? – прорычал Рэйт, и Оуд зашипела от негодования, когда он вырвал полузабинтованную руку.

— Я буду вспоминать о нем с нежностью. В отличие от других, он доказал свою верность.

Скара заметила, как напряглись сухожилия на руке Рэйта, сжимавшей рукоять топора, и быстро встала перед ним.

— Ваша цепь, мой король. – Поднимать это множество наверший мертвецов было так тяжело, что ее руки дрожали.

Горм наклонился, чтобы просунуть в цепь голову, и от этого они оказались так близко друг от друга, как никогда раньше. Ее руки покоились на его шее, почти обнимая. От него пахло влажным мехом, почти как от собак ее деда.

— С годами она выросла, – сказал он, выпрямляясь.

В такой близи он казался еще больше, чем обычно. Макушка ее головы едва доставала ему до шеи. Надо ли подойти, чтобы поцеловать своего мужа? В другое время она бы рассмеялась от одной этой мысли. Сейчас было не до смеха.

— Хранить ее было для меня честью. – Ей очень хотелось отшатнуться, но она знала, что нельзя, и опустила руки, чтобы поправить эти безвкусные, жуткие памятки на его груди.

— Когда мы поженимся, я отрежу вам кусок.

Удивленно моргнув, она взглянула на него и похолодела. Быть вечно привязанной к цепи мертвецов.

— Я не заслужила такого права, – прохрипела она.

— Умоляю, к чему эта напускная скромность! Лишь полвойны ведется словами, моя королева, и свою половину вы сражались искусно и храбро. – Улыбаясь, он отвернулся. – От ваших храбрых дел умрут сотни.

Скара резко проснулась, вцепившись в мех на постели, и стала напряженно вслушиваться в тишину. 

Ничего.

Теперь она почти не могла уснуть. Дважды или трижды за ночь нападали воины Светлого Иллинга.

Они пытались проплыть в гавань – храбрецы сражались с волнами во тьме. Но часовые на башнях утыкали их стрелами, и их тела застряли в цепях.

Они напали с тараном из срубленного дерева, закованного в железо – храбрецы держали щиты над ним – и устроили над воротами грохот, способный разбудить мертвых. Но еле поцарапали ворота.

Они стреляли через стены тучами горящих стрел, которые летели во двор, как крошечные падающие звезды в ночи. Стрелы без вреда отскакивали от мостовой и от сланца, но некоторые попали на солому. Грудь Скары болела от сильного дыма, голос охрип от выкрикивания приказов пропитать водой крыши, руки натерлись от таскания ведер из колодца. От конюшен, где она девочкой впервые села в седло на пони, теперь осталась лишь выжженная скорлупа, но им удалось остановить распространение огня.

В конце концов она взобралась на стены – вся в саже, но ликуя – чтобы выкрикнуть отступающим лучникам Верховного Короля:

— Спасибо за стрелы!

Огнем или водой, через стены или под ними, ничто не работало. Оплот Байла был самой сильной крепостью на всем Расшатанном море, и его защитниками были воины трех стран. Светлый Иллинг терял двадцать за каждого из них.