Полый человек

– Да, – тихо говорит Джереми. Почти шепчет.

Голдман протягивает усеянную старческими пятнами руку и дотрагивается до диссертации Бремена.

– И вы применили это к данным МРТ и КТ, которые я отправил в Калифорнийский политех?

– Да. – Джереми наклоняется к нему. – Сходится. Все сходится. – Он начинает расхаживать по комнате, потом наконец останавливается и барабанит пальцами по уже устаревшей диссертации. – Изначально моя работа была посвящена только памяти… Как будто остальной разум – это всего лишь аппаратная часть, управляющая поисковой системой RAM-DOS. – Он смеется и качает головой. – Ваша работа заставила меня понять…

– Да, – шепчет Джейкоб Голдман. – Да, да… – Он поворачивается и смотрит невидящим взглядом на забитый книгами шкаф. – Боже правый!

***

Потом они выясняют, что на самом деле никто из них не ужинал, и решают где-нибудь поесть – после того как Джереми и Гейл быстро осмотрят лабораторию. Уходят они пять часов спустя, далеко за полночь.

Кабинеты – это верхушка довольно внушительной исследовательской лаборатории. Позади череды кабинетов в бывшем складском помещении находится «комната в комнате» – заземленная, экранированная и заключенная в подобие непроводящей клетки Фарадея. Внутри стоят необычные обтекаемые саркофаги двух аппаратов магниторезонансного сканирования и четыре гораздо менее аккуратных, модернизированных компьютерных томографа. В отличие от стерильных лабораторий в медицинских учреждениях, пол здесь уставлен дополнительной аппаратурой, соединенной множеством кабелей, покрывающих пол, потолок и стены.

В следующем помещении порядка еще меньше. В центре главная консоль с дюжиной мониторов для отображения данных, а перед ней – четыре пустых вращающихся стула. Паутина кабелей, груды компьютерных блоков, пустые кофейные чашки, смонтированные на скорую руку печатные платы, пыльные доски, на которых пишут мелом, электроды для ЭЭГ и массивные осциллографы – все это наводит на мысль об исследовательском проекте, к которому не прикасались привыкшие к порядку парни из НАСА.

Следующие несколько часов Голдман рассказывает, как начинались исследования – основой их стали примитивные эксперименты, проводившиеся в 1950-х годах во время нейрохирургических операций, когда к мозгу пациента прикладывали электрод. Пациенты вспоминали события своей жизни со всеми сенсорными подробностями, как будто заново «переживали» их.

Джейкоб не занимается нейрохирургией, но измерение в реальном времени электрических и магнитных полей в мозгу участников экспериментов при помощи разнообразного современного оборудования для визуализации, медицинского и экспериментального, позволяет ему – вместе с дочерью и двумя помощниками – составлять карту разума, о которой нейрохирурги не могли даже мечтать.

– Трудность, – говорит Голдман, когда той ночью они стоят у главной консоли, – заключается в том, чтобы проводить измерения активности мозга, когда испытуемый выполняет какие-либо действия. Большинство аппаратов МРТ сконструированы так, что пациент неподвижно лежит на тележке, которую вкатывают в аппарат.

– Но ведь во время сканирования неподвижность обязательна? – спрашивает Гейл. – Иначе получится нечто вроде снимка, сделанного старым фотоаппаратом, когда движущийся объект получается размытым.

– Совершенно верно, – с улыбкой отвечает ученый. – Но наша цель состояла в том, чтобы объединить все методы визуализации и наблюдать за испытуемым, когда он чем-то занят… Читает или крутит педали тренажера.

Он показывает на монитор, где видна экранированная комната. В одном углу там стоит велотренажер с консолями и кабелями, которые уходят в черный купол, предназначенный для головы. Черные зажимы для шеи придают аппарату вид какого-то средневекового орудия пыток.

– Участники наших экспериментов называют его «шлемом Дарта Вейдера», – с усмешкой сообщает доктор Голдман. И прибавляет, почти рассеянно: – Я не видел этот фильм. Наверное, нужно взять в прокате видеокассету.

Джереми склоняется к монитору, чтобы получше рассмотреть «шлем».

– И отсюда вы получаете данные для общих магниторезонансных изображений?

– Гораздо больше, – тихо говорит Голдман. – Гораздо, гораздо больше.

Гейл прикусывает губу.

– А кто ваши испытуемые, доктор?

– Пожалуйста, зовите меня Джейкобом, – просит старик. – Наши испытуемые – обычные добровольцы… студенты медицинского факультета, желающие немного подработать. Признаюсь, некоторые из них – мои аспиранты… блестящие молодые мужчины и женщины, которые хотят получить несколько очков у своего старого учителя.

Гейл рассматривает устрашающего вида аппаратуру в комнате для МРТ.

– Это опасно?

Доктор Голдман энергично мотает головой. Брови его двигаются вверх-вниз.