Полый человек

Через пять дней после того, как Джереми и Гейл получили это письмо, глубокой ночью позвонила Ребекка, дочь Голдмана. Накануне вечером отец поужинал с ней, а потом удалился к себе в кабинет, «чтобы закончить обработку кое-каких данных». Ребекка поехала по делам и вернулась в офис около полуночи.

Джейкоб Голдман застрелился из «Люгера», который хранил в нижнем ящике письменного стола.

Здесь нет глаз

Хромая – кровь никак не останавливалась – и спотыкаясь, Бремен взбирался по склону холма к «холодильнику» и валунам за ним. Дуговые лампы теперь освещали всю территорию, и тень оставалась только в расселинах и проходах среди скал. Ротвейлеров выпустили, и Джереми слышал их приближающийся вой.

Не в скалы… именно туда она тебя загоняет.

Беглец остановился в тени «холодильника». Он тяжело дышал, а перед глазами у него опять поплыли круги. Воспоминания… семья нелегальных иммигрантов, мексиканцев, которых она подобрала, когда у них сломалась машина… Собаки окружили их между валунами… Миз Морган прикончила их из охотничьего ружья, стоя наверху, на гребне.

Бремен покачал головой. Собаки приближались. Они мчались уже не по дороге, а через редкий кустарник. Джереми заставил себя вспомнить череду жутких картин, которые открылись ему в центре урагана… Все, что могло бы помочь.

Обрамленные инеем глаза… Красные ребра, выпирающие из замороженной плоти… Десятки могил за многие годы… Как плакала и умоляла девушка-беглянка летом 1981 года, прежде чем лезвие вонзилось в ее горло… Ритуал подготовки «холодильника»…

Собаки взбирались на холм, и их вой превратился в рычание, близкое и грозное. Теперь Бремен мог видеть глаза животных. Ниже по склону, в ярком свете дуговых ламп, за ними следовала миз Морган с дробовиком в руках.

27-9-11. На несколько секунд, показавшиеся ему вечностью, у Джереми перед глазами всплыли эти цифры – какая-то часть ритуала… важная… но он никак не мог понять их значение. Псы, которые были уже в пятнадцати футах от него, злобно рычали, как одно шестиглавое чудовище.

Бремен сосредоточился, а затем резко повернулся и бросился к «холодильнику». Массивная металлическая дверь была надежно заперта – толстый засов, тяжелая цепь, большой кодовый замок. Джереми лихорадочно крутил барашки замка, пытаясь опередить собак. 27-9-11.

Первая прыгнула на него, когда он сорвал цепь с засова и открытого замка. Бремен отпрыгнул – и одновременно взмахнул четырехфутовой цепью. Ротвейлер отлетел, но остальные псы наступали на Джереми, выстроившись полукругом, – они отрезали ему пути к отступлению и фактически прижали к двери «холодильника». Бремен с изумлением обнаружил, что тоже рычит и скалит зубы, отгоняя животных цепью. Они попятились и стали по очереди бросаться на него, стараясь вцепиться в руку или ногу. Воздух наполнился брызгами собачьей слюны, какофонией голосов человека и животных.

Их обучили не убивать, – подумал Бремен сквозь адреналиновый туман. – Не сразу.

Он посмотрел поверх головы самого большого ротвейлера и увидел миз Морган, шагавшую через заросли шалфея на склоне холма и уже поднявшую дробовик. «Лежать, черт бы вас побрал, лежать!» – крикнула она собакам, но все равно выстрелила. Дробь ударила в бетонный блок и срикошетила в верхнюю треть металлической двери. Ротвейлеры отскочили в сторону.

Джереми – выстрел не причинил ему вреда – опустился на четвереньки, открыл тяжелую дверь и пополз в холодную тьму. Следующий заряд дроби ударил в дверь позади него.

Он встал, покачнулся, опираясь на раненую ногу, и попытался найти что-нибудь, чем можно запереть дверь… засов, ручку, крюк для цепи… Ничего. Бремен понял, что дверь сконструирована так, чтобы открываться от легкого точка, если снаружи не висит цепь. Он попытался нащупать выключатель, но его не было – ни на покрытых инеем стенах по обе стороны от двери, ни над дверью.

Вой собак, который не могли заглушить толстые стены и железная дверь, смолк – их хозяйка подошла к двери, прикрикнула на животных и пристегнула к их ошейникам поводки. Дверь приоткрылась.

Джереми ковылял во тьме, наталкиваясь на говяжьи туши; подошвы его рабочих ботинок скользили по заиндевевшему полу. «Холодильник» был большим – как минимум, сорок футов на пятьдесят; замороженные туши висели на крюках, которые скользили по железным балкам под потолком. Пройдя футов двадцать, Бремен остановился, прислонился к мерзлому говяжьему боку, который затуманился от его дыхания, и оглянулся.