Полынь - трава горькая (СИ)

Роман хотел нарисовать дельфина, он пытался увидеть картину внутри себя, всегда так делал. Они проявлялись в нем уже цветные, яркие, так было в степи с Ниной, когда она спросила откуда взялась лошадка, а он видел! Не знал, как рассказать про это и не успел. Сейчас он хотел бы ночное море нарисовать. И луну… Нет! Роман внутренне содрогнулся от запоздалого страха. Нет, ночь не надо, а вот солнечный день — да. Он стал намечать, сосредоточился, увлекся, потерял счет времени и не заметил Нину и Сергея, которые спускались к морю другой дорогой — вдоль реки.

Глава 20. Купание

— Смотри, а это ведь хозяин наш, — указал рукой Сергей, — рисует…

— Да, — Нина узнала бухту, то самое место, где они были с Романом. — Он хорошо рисует, — сказала она и больше ничего.

Ничто не имело значения сейчас. Вот, Сергей держит её за руку — это важно, все остальное — нет. Если бы Нина знала, что Сергей приедет, наверно она ждала бы, и не пошла с Романом, не приехала сюда, к горам, в эту глушь. Сидела бы в Феодосии. Но, тогда не было бы высохшего русла реки, белых пыльных камней под ногами, спелых персиков и горячих Сережиных губ. И того, как он на нее смотрит сейчас — тоже не было. Все происходит, как происходит, значит, необходимо было ей уехать одной, а Сергею поехать за ней. Ведь поехал же! А может это и есть простая человеческая любовь, как и то, что было у них, у дерева… Она не сожалела, ни о чем не сожалела…

— А ту картину, в степи, он когда закончит?

— Что? — Нина не поняла даже, так далеко увели её мысли. — А… Картину… не знаю, почему ты спросил?

— Не хочу оставлять твоих изображений.

— Почему? — Нина удивленно посмотрела на него.

— Потому, что ты только моя, — обнял её Сергей. — Никому тебя не отдам, даже нарисованную.

— Не отдавай, — Нина прижалась к нему, словно искала защиты. Только от кого?

Роман повернулся в их сторону, узнал, кивнул.

— Давай подойдем, а то не хорошо так, надо поздороваться, — сказал Сергей. Они могли бы и не приближаться, помахать издали. Нине показалось, что Сергей намеренно ищет повода для общения, но она не стала возражать.

— Хорошо, пойдем…

На картине играло красками утренней зари море, опалово-лазурное, золотисто-розовое, бескрайнее, далеко в него вдавался берег, образуя бухту, ту самую где они сейчас стояли. И непривычно близко от берега высунулся из воды улыбающийся во весь рот дельфин.

— Здравствуйте, Роман, — первым поздоровался Сергей.

— Здравствуйте, — ответил Роман и вернулся к картине.

Не хотел он смотреть, как уверенный в себе, счастливый Сергей продолжал обнимать Нину, не испытывая никакой неловкости, оно и понятно — невеста. А Нина, как смотрит на него! Ничего не видит больше и покорная, это по всему понятно, что он не просто обнимает, а держит ее. И все это правильно. Только больно, как же больно видеть их вместе.

— Не помешали? — продолжал Сергей, — мы вроде за продуктами пошли, а оказалось к морю. Тут вообще цивилизация есть? Абрикосами одними не пропитаешься, — улыбнулся он Нине глазами, видно было, что за словами его скрыто нечто понятное только им.

— Есть конечно, — вытирая кисти сказал Роман, — и не далеко. Небольшой магазин продуктовый тут частник держит, если хотите — провожу. А так в поселке биостанции есть и промтовары, и аптека.

Держался он спокойно, несколько отстраненно и не притворялся, а само так выходило. После слез и ночи, после страшной черной воды и глубокого сна, как сломалось в нем что-то, умерло. И картина не нравилась, красочная вышла, лубочная, как сувениры из ракушек, что отдыхающим на рынке втюхивают.

— Мы искупаемся только, пока вы собираетесь, не зря же пришли, — сказал Сергей, а Нина все молчала. Ей бы уйти, не мучить Романа, а она, как во сне.

А море было ласковым, чистым и никаких медуз. То ли в этом месте они не собирались, или их унесло далеко от берега. Дно было в мелкой гальке, вода прозрачная. Сергей хорошо плавал, с ним Нина не боялась, а в бухте было глубоко! Но не страшно — радостно. Море опять качало Нину, отбирало все плохое, омывало, делало душу легкой, как и тело в соленой воде. И Сережа рядом.

Он лег на воду, притянул Нину, положил на себя. Все в ней помнило о недавней близости и отзывалось трепетом, дрожанием и содроганием внутри.

— Люблю тебя, — говорил он. — Почему раньше боялся этих слов? Глупо да?

— Да, отозвалась Нина, — а я стеснялась… Или… Не знаю, не понимала.

— А теперь?

— Теперь большое, как море! Вот такое… — она перестала держаться за Сергея, раскинула руки и её сейчас же смыло глубинной волной, — ой!

Нина с головой ушла под воду. Сергей нырнул, подплыл под нее, вытолкнул на поверхность.

— Ты держись! Не отцепляйся. Не пугай меня.

— А ты испугался? — Они снова обнимались, сплетаясь телами и стали одним, так держались на воде — море соединяло их.

— Конечно испугался. А в воде бояться нельзя, давай уже к берегу, вон хозяин наш ждет. Странный он.

— Чем?

Они поплыли рядом, Сергей замедлился, чтобы Нина оказалась немного впереди.

— Рано повзрослевший, а так-то молодой еще.